Смысл жизни реален, ибо мы творим его сами... (с) Лоис М. Буджолд | паж Падпараджа
Под гулкими недружелюбными сводами дряхлого замка многократным эхом разнесся натужный кашель. Кашель был хриплый и жалкий, настолько непрофессиональный, что не смог бы занять даже последнее место на Всемирном Конкурсе Виртуозного Кашля. А ведь когда-то хозяин этого замка был знаменитым и всеми уважаемым исполнителем кашленных опер, его голос невероятно резко сипел, похрипывал и яростно басил особенно раскатистыми залпами! Когда-то на его концерты слетались со всего болота земляные ведьмы, чешуйчатые склейщики ласт и березовые метлы.
Но вся сказка славы осталась в прошлом.
Старый сухой вампир натужно кашлянул последний раз и с трудом откинул крышку солярия. Его древние кости крошились и ныли, поэтому пришлось отказаться от престижного и модного готического гроба и перебраться в совсем несолидное, но теплое изобретение загнивающего научно-технического прогресса.
Вампиру было скучно. Порой ему даже хотелось заснуть - и больше никогда не просыпаться. Потому что в замке он жил один, и никто не удосуживался его навещать. Даже не менее древний, чем сам вампир, костяной дракон в прошлом месяце страшно обиделся на хозяина за то, что тот посмел обыграть его в шашки, разъярившись, отрубил своей шашкой голову статуе Иггдрасиля и, повязав на шею ярко-розовый бант, гордо удалился в неизвестном направлении.
Вампир уже в который раз за последнее время горестно вздохнул, извлек из рубиновой шкатулки вставную челюсть - и, покряхтывая, переругиваясь по дороге с задиристыми портретами летучих мышей, направился к дверям замка, чтобы распахнуть их. Правда, зачем он каждую ночь распахивал тяжелые створки - вампир не знал. Ведь замок все равно бессмысленно было проветривать, ибо живущий среди морионовых колонн Затхлый Дух каждый раз героически боролся с дерзким свежим воздухом - и всегда одерживал победу.
Звезды противно жужжали, пытаясь одновременно поделиться со всеми, способными слышать, своими звукосветовыми проблемами. Музыкальному слуху вампира были неприятны их болезненно звонкие голоса, поэтому он не любил гулять. Ему хотелось путешествовать - но абсолютно не нравилось куда-либо ходить самостоятельно.
Поморщившись от особенно болтливого сегодня лепета небесных искр и сфер, он собрался уже было захлопнуть двери, но неожиданно остановился: на пороге серебристой цепочкой блеснула тонкая паутинка. Воздушное легкое кружево чуть мерцало в неровном свете невидимых призраков, мягко переливалось жемчужными капельками птичьего молока и чуть подмигивало на несильном ветру. Вампир замер, очарованный, а паутинка, лукаво улыбнувшись, поблагодарила его за то, что позволил отдохнуть у себя на пороге, и внезапно абсолютно безвозмездно подарила ему новую, оригинальную и радужную Идею.
Неподалеку яростно взревел мотор одиноко забредшего в эти края мотоцикла. Вампир бережно принял в ладони Идею, радостно ухмыльнулся и рассыпался черной золой, мгновенно подхваченной шаловливым ветром.
Вампир превратился в крупного узловатого паука, татуировку на предплечье молодого рокера. И теперь он мог путешествовать по всему миру, не прилагая к этому ровным счетом никаких усилий.
Но вся сказка славы осталась в прошлом.
Старый сухой вампир натужно кашлянул последний раз и с трудом откинул крышку солярия. Его древние кости крошились и ныли, поэтому пришлось отказаться от престижного и модного готического гроба и перебраться в совсем несолидное, но теплое изобретение загнивающего научно-технического прогресса.
Вампиру было скучно. Порой ему даже хотелось заснуть - и больше никогда не просыпаться. Потому что в замке он жил один, и никто не удосуживался его навещать. Даже не менее древний, чем сам вампир, костяной дракон в прошлом месяце страшно обиделся на хозяина за то, что тот посмел обыграть его в шашки, разъярившись, отрубил своей шашкой голову статуе Иггдрасиля и, повязав на шею ярко-розовый бант, гордо удалился в неизвестном направлении.
Вампир уже в который раз за последнее время горестно вздохнул, извлек из рубиновой шкатулки вставную челюсть - и, покряхтывая, переругиваясь по дороге с задиристыми портретами летучих мышей, направился к дверям замка, чтобы распахнуть их. Правда, зачем он каждую ночь распахивал тяжелые створки - вампир не знал. Ведь замок все равно бессмысленно было проветривать, ибо живущий среди морионовых колонн Затхлый Дух каждый раз героически боролся с дерзким свежим воздухом - и всегда одерживал победу.
Звезды противно жужжали, пытаясь одновременно поделиться со всеми, способными слышать, своими звукосветовыми проблемами. Музыкальному слуху вампира были неприятны их болезненно звонкие голоса, поэтому он не любил гулять. Ему хотелось путешествовать - но абсолютно не нравилось куда-либо ходить самостоятельно.
Поморщившись от особенно болтливого сегодня лепета небесных искр и сфер, он собрался уже было захлопнуть двери, но неожиданно остановился: на пороге серебристой цепочкой блеснула тонкая паутинка. Воздушное легкое кружево чуть мерцало в неровном свете невидимых призраков, мягко переливалось жемчужными капельками птичьего молока и чуть подмигивало на несильном ветру. Вампир замер, очарованный, а паутинка, лукаво улыбнувшись, поблагодарила его за то, что позволил отдохнуть у себя на пороге, и внезапно абсолютно безвозмездно подарила ему новую, оригинальную и радужную Идею.
Неподалеку яростно взревел мотор одиноко забредшего в эти края мотоцикла. Вампир бережно принял в ладони Идею, радостно ухмыльнулся и рассыпался черной золой, мгновенно подхваченной шаловливым ветром.
Вампир превратился в крупного узловатого паука, татуировку на предплечье молодого рокера. И теперь он мог путешествовать по всему миру, не прилагая к этому ровным счетом никаких усилий.