Смысл жизни реален, ибо мы творим его сами... (с) Лоис М. Буджолд | паж Падпараджа
Читать на свой страх и риск.
Я серьезно.
И, если вы все-таки это прочитаете – пожалуйста, отметьтесь хоть парой слов.
Раннее:
читать дальше
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=10099539 – пролог и начало первой главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=10174757 – продолжение-окончание первой главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=10370855 – начало второй главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=10647981 – продолжение-окончание второй главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=11296101 – начало третьей главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=11425981 – продолжение-окончание третьей главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=11972119 - начало четвертой главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=12107793 – продолжение четвертой главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=12235655 – окончание четвертой главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=12599989 - начало пятой главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=13080549 - продолжение пятой главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=13940531 – снова продолжение пятой главы.
* * *
читать дальшеТонкий, едва слышный скрип, больше похожий на жалобный стон, доносился из конца коридора. Там же слышались чьи-то негромкие голоса.
Альфонс глубоко вдохнул, потом очень медленно выдохнул и решительно двинулся к источнику шума, стараясь красться как можно более осторожно. Сердце билось где-то в горле. Наверное, ему тоже казалось, что они наконец-то достигли своей цели.
Высокая узкая арка без двери, а за ней - небольшой зал с высоким потолком, под которым тянулось кольцо балкона второго этажа. Никакой мебели, просто ровный плиточный пол, в центре зала на котором был изображен какой-то узор. Впрочем, что значит «какой-то»? Явно алхимический круг. И вроде бы на дальней стене и на потолке они тоже были.
Пустое и совершенно непримечательное само по себе место - если б не темная густая сила, которой оно дышало, выпуская щупальца энергии в коридор. И если б не собравшиеся здесь люди.
Ал прижался спиной к стене, осторожно выглядывая из-за арки в попытках разглядеть, что же происходило внутри.
К одной из стен была прикована низко опустившая голову темноволосая женщина в пышном бальном платье, которая, по-видимому, находилась без сознания. А в центре зала спиной ко входу стояла еще одна женщина, и рядом с ней сидело в какой-то почти собачьей позе... нечто.
Нечто было огромным, массивным, бугрившимся мускулами в самых неожиданных местах; оно скалилось с голодной яростью, с острых, идеально ровных зубов капала слюна... Глаза были выбеленные, бешеные и - безо всякого следа индивидуальности, личности.
Ал не сразу сообразил, что это жуткое нечто когда-то было Глаттони. Этот гомункул и раньше пугал его до невероятия, особенно после того, как пару раз чуть не сожрал - но тот прежний страх не шел ни какое сравнение с тем ужасом, который Глаттони внушал теперь одним своим видом.
С трудом сглотнув, Ал заставил себя перевести взгляд на женщину, которую было сложно узнать со спины - висевшие по углам зала четыре факела давали слишком мало света.
Впрочем, на самом деле ведь все и так давно очевидно...
- И все-таки, насколько же ты неблагодарная тварь, - женщина сокрушенно развела руками, видимо, продолжая начатый до появления Ала разговор. - Я дала тебе силу, осознание того, кто ты есть на самом деле... А ты попытался пойти против меня.
Ответом ей было только низкое глухое рычание. Женщина чуть шагнула вбок, и Альфонс сумел различить, что перед ней на коленях стоит... Рас. Хотя - опять же, ничего удивительно. Ник ведь предупредил его об этом!
Рас... Маленький монстр, причинивший столько боли нии-сану и Изуми-сенсэй...
Гомункул попытался было дернуться, но его крепко держал за волосы, заломив ему при этом руки, какой-то высокий тип в глухом плаще с капюшоном.
- Ты, - тихо, с клокочущей яростью прошипел Рас, - ты просто использовала нас для собственной выгоды!
Женщина неожиданно мелодично рассмеялась, прикрывая рот ладонью, и насмешливо протянула:
- Надо же, даже самый бестолковый из моих слуг наконец-то понял это, - внезапно смех прекратился, и ее тон сменился на жесткий и режущий. - Надеюсь, ты не забыл, что ты не человек? Ты - всего лишь ошибка алхимии, мой вечный слуга, которого я могу использовать по своему усмотрению. Грегори!
Человек в плаще коротко поклонился, оттащил слабо, но отчаянно сопротивлявшегося гомункула к стене напротив висевшей в цепях женщины и заковал в массивные кандалы, явно слишком грубые для тонких детских запястий. Вернее, для одного запястья.
Ведь вместо правой руки у Раса был сделанный Винри для нии-сана автомэйл...
Женщина плавно повернула голову и внезапно с внешней доброжелательностью произнесла:
- Мальчик, хватит топтаться на пороге. Заходи, мы уже давно ждем тебя. Очень давно, можно сказать, со времени нашей последней встречи.
Ал застыл, не смея дышать. Потом осознал, что прятаться теперь попросту глупо, усилием воли разогнал глухую черноту перед глазами и медленно переступил порог зала. Женщина повернулась так, что он мог видеть ее лицо, и присела в легком реверансе, в котором так и сквозила издевка.
Данте... та, из-за которой произошло столько всего, что не могло, не должно было происходить...
Альфонс демонстративно не обратил на нее внимания и, чуть повернув голову влево, негромко позвал:
- Рас, знаешь...
Скалившийся гомункул, извивавшийся в своих оковах в тщетной попытке даже не высвободиться, а просто хотя бы хорошенько пнуть все еще стоявшего рядом обидчика, замер и медленно повернул голову в сторону Ала. В его взгляде лютая, нерассуждающая ненависть мешалась с крайним удивлением.
Альфонс выдавил из себя нечто, что, как он очень надеялся, хотя бы отдаленно напоминало ободряющую улыбку, и как можно более уверенно постарался сказать то, в чем сам не был до конца уверен... и уверенности в чем ему так не хватало, пока его душа была прикреплена к пустым доспехам...
- Человек - это не то, кем ты родился и на кого похож внешне, а то, как ты себя ведешь!
Рас недоверчиво насупился и опять оскалился. Ал болезненно поморщился - он так и знал, что не поможет! - и наконец повернулся к Данте:
- А вот вы - точно не человек!
Женщина удивилась было, а потом демонстративно всплеснула руками с изумлением на лице:
- Ну разумеется! Люди глупы и тщеславны. Ведут кровавые бойни из-за пустяков и абсолютно не знают, что делать с внезапно падающим в руки счастьем. Я уже давно являюсь сверхчеловеком... да, собственно, простым человеком я, пожалуй, никогда и не была. Людей нужно направлять и оберегать от тех вещей, которые могут послужить им очень большим искушением - и разрушением. А также от Силы, которую они могут использовать неправильно, - она прижала раскрытые ладони к груди, прямо напротив сердца. - Я возложила на себя эту миссию, оберегаю государство от хаоса... Вот только представляешь, как обидно: этого почти никто не ценит!
- А антиправительственный заговор - это тоже способ оберегать государство от хаоса? - мрачно поинтересовался Альфонс, и сам поразился, до чего сухо прозвучал его голос.
Такой вопрос мог бы задать нии-сан... Иронично-печальная, неуместная сейчас мысль - неужели ему наконец-то хоть в чем-то удалось стать на него похожим?..
На лице Данте сначала отразилось недоумение, потом она чуть усмехнулась:
- Ах, заговор... Признаться, стоило очень больших трудов придумать что-нибудь столь бездарное и очевидное. А все только ради того, чтобы привлечь твое внимание, Эдо-кун!
Ал вздрогнул. То есть вся боль, кровь и вязкая темнота неизвестности... все смерти... они все?..
- Да-да, все это, - женщина обвела зал рукой, словно начертив в воздухе неровный алхимический круг, - было задумано, чтобы выманить тебя в Централ, сюда. Я даже не ожидала, что из моей задумки выйдет что-то еще... однако наши доблестные военные оказались куда бестолковей, чем я думала. К тому же остались в живых некоторые мои слуги вроде верного немого Грегори, - она кивнула на человека в плаще, - и этого сумасшедшего создателя химер, Такера, кажется... Он, правда, сбежал недавно, но отыскать его не составит особого труда. Впрочем, главное - ты снова здесь, Эдо-кун! А то сбежал тогда, бессовестно похитив у меня кое-что очень ценное. Разве ваша любимая ненаглядная мамочка не говорила вам, что нехорошо без спросу брать чужие вещи?
Альфонс задохнулся как от удара, не зная, что ответить, а Данте по-змеиному улыбнулась и медленно шагнула в сторону:
- Впрочем, у меня тоже есть кое-что, ценное для тебя. Так что как ты посмотришь на предложение поиграть в Равноценный обмен? Признаться, я намеренно позволила военным увидеть его в надежде, что они расскажут тебе - и, похоже, мой расклад оправдался, раз ты таки пришел сюда.
За Данте прямо на полу сидел смутно знакомый мальчик, которого Ал поначалу не заметил. Внутри что-то болезненно натянулось, пока он, одновременно настороженно косясь на женщину, с какой-то смутной, неуловимой тревогой оглядывал ребенка. Белый бесформенный балахон, пушистые светлые волосы...
И тут Ал неожиданно понял, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Как только можно было забыть!..
Невозможно, неправильно, нереально - но это был мальчик с рисунка майора Армстронга.
Его собственное тело.
…Каково это: смотреть на себя со стороны и знать, что то, что ты видишь - не отражение в зеркале?..
- Он похож на ангела, правда? - неожиданно воскликнула Данте, улыбаясь с каким-то странным умилением. - Ах да, ты ведь, наверное, не знаешь, кто такие ангелы... Это добрые духи-хранители из древней забытой религии, - она покровительственно положила руку на голову тела. - Эдо-кун, поздоровайся со своим любимым младшим братом, ради которого ты натворил столько глупостей! Ты ведь хочешь получить его назад, не так ли? Тогда отдай мне Философский Камень!
Альфонс с невероятным трудом заставил себя оторвать взгляд от собственного тела и непонимающе посмотрел на Данте. Потом вспомнил кое-что очень важное, однако женщина опередила его, не дав произнести ни слова:
- И не вздумай заявить, что у тебя его нет!
Данте ткнула в его сторону пальцем, похожим на хищный коготь, быстро начертила что-то в воздухе - и Ал, приглушенно охнув, схватился за правое плечо. Нет, было не больно, просто словно по руке прошел не сильный, но резкий удар тока. Протез мгновенно нагрелся - и внезапно вспыхнул лиловыми узорами.
Точно такими же, как появились на его теле после того, как он сам превратился в Философский Камень тогда, в Лиоре...
Данте поцокала языком:
- Удивительно. Как я и думала, тебе каким-то образом удалось совместить оставшийся после преобразования осколок Камня со своим протезом. Замечательная техника!
Альфонс стиснул зубы сильнее.
Он сказал Винри - неужели это было всего пять дней назад?.. - что до того, как вернет брата, не будет использовать алхимию, потому что поклялся себе в этом. Но на самом деле он просто не знал, что может произойти, если он попытается провести даже самую простенькую реакцию. Испепеляющая сила Камня... Ал сразу, как только более-менее пришел в себя после переселения в новое тело, понял, что произошло с автомэйлом. И что произойдет, если в таком состоянии будет использовать алхимию.
А еще после этого открытия он очень долгое время не мог спать. Не только из-за кошмаров. Просто по ночам к нему всегда приходили те, чьи жизни были заключены в Камень.
Наверное, Скару-сан было очень тяжело - постоянно носить при себе, в себе столько чужих жизней...
Рука разрушения? Нет, скорее, рука из разрушенного.
- ...а теперь, Эдвард, - Данте продолжала какую-то свою реплику, начало которой Ал не услышал, - будь послушным мальчиком и отдай мне Камень. Ты ведь не хочешь, чтобы с твоим братом случилось что-то нехорошее?
Ал с трудом удержался, чтобы ни фыркнуть, хотя подобное было бы более чем неуместно. С ними и так уже случилось столько всего нехорошего!..
- А вам не кажется, что это будет немного нечестным: обменять Философский Камень на тело без души? - наконец тихо ответил он, потом вскинул голову и прямо посмотрел в глаза Данте. - Вы ошиблись в одном. Я не Эдвард. Я и есть Альфонс.
Женщина застыла, расширив глаза в изумлении.
А Ал внезапно понял, что абсолютно не знает, что же ему теперь делать дальше. И чего он вообще хотел добиться, придя сюда?.. Не остановить же, в самом деле, заговор в одиночку! Подобное мог бы только нии-сан сделать.
…словно потянула какая-то неведомая сила...
Данте оправилась на удивление быстро, хмыкнула:
- Вот как... Это многое объясняет! И некоторые странности, и то, что это тело оказалось здесь в одиночестве, всеми заброшенное и забытое, - она постучала пальцем по нижней губе. - Значит, Эдвард почему-то решил, что у него ничего не получилось, и отдал тебе свое собственное тело... Что ж, вполне в духе сына моего пресветлого Хоэнхайма. Но мне, - она неожиданно склонилась над телом Ала и приподняла его голову, - это все только упрощает задачу. Ару, а ну-ка посмотри сюда!
От неожиданности он послушался - и тут же почувствовал, что куда-то стремительно скользит. По почти отвесной плоскости. А внизу вяло копошилась тьма.
Глаза у его физического воплощения были огромные и пустые - и эта пустота неумолимо затягивала. Душила, душила так, что узкая полоска света, которую еще можно было увидеть, мгновенно истончилась до золотого волоса.
Последним, что он почувствовал, было падение... но удара не последовало.
А потом золотой волос, вдоволь покувыркавшись змейкой, вновь расширился до нормального размера. Только угол зрения почему-то сменился. Нет, это понятно, если он упал, то так и должно быть... но все-таки даже в таком случае угол зрения не мог поменяться так сильно, почти на противоположный.
И почему он сам тогда... сидит?..
Тело ощущалось смутно, как-то издалека, будто туго перебинтованное, а потом плотно укутанное в десяток ватных одеял.
Краски поменяли тональность. Незначительно, едва заметно - но поменяли.
Он медленно, с трудом моргнул – элементарное, казалось бы, действие потребовало невероятного напряжения воли.
Думать было трудно, почти что невозможно. Мысли словно оцепенели, а реальность как-то посторонилась и, наверное, все-таки обещала подождать, пока он придет в себя.
Альфонс наконец осознал, что пристально смотрит на собственную руку. Рука лежит на колене. Судя по всему, это его колено. Рука закутана в широкий белый рукав. Рука самая обыкновенная. И...
...это правая рука.
- Замечательно, - донесся откуда-то сверху слишком резкий и громкий чужой голос. - Как я и предполагала. Думаю, моя непутевая ученица изучила оставшиеся в моем доме книги, и, возможно, рассказывала что-то тебе... Впрочем, неважно. Главное то, что, видишь ли, связь тела и души обычно очень сильна. И тело, если есть такая возможность, будет втягивать душу в себя.
Правда?.. Все так просто?.. Ах да Изуми-сенсэй, ведь действительно говорила...
Ал медленно поднял голову - шея ощущалась, как чужая - и посмотрел вперед, на то самое место, где стоял несколько мгновений назад. И увидел, что протез продолжает переливаться лиловым сиянием (правда, немного потускневшим), бросавшим цветные блики на золотые волосы.
Тело брата лежало на полу иллюзорно бесформенной грудой, лицом вниз. Полы черной куртки раскинулись в стороны, словно перебитые крылья.
- Глупый ребенок, - что-то сухое и холодное коснулось его затылка, с запоздалой неосознанной брезгливостью Альфонс сообразил, что это была ладонь Данте. - Что ж, теперь я могу хотя бы спокойно завершить то, что начала. Грегори! Принеси мне Камень.
Тип в плаще, как Ал отметил краем глаза, снова поклонился, проверил, хорошо ли держатся кандалы притихшего Раса и решительным шагом направился к телу Эдварда.
Глаттони внезапно хищно зарычал, но Алу было до странного все равно.
* * *
Через сколько сосчитанных в уме висельниц заканчивается терпение?
Наверное, это зависит от того, с какой скоростью их считать...
А у Ника эта скорость была почти никакая - потому что слишком необыкновенна, слишком непонятна была разворачивающаяся внизу картина. У парня даже возникало ощущение, будто он стал случайным свидетелем действа, о котором было запретно знать любому, кроме его непосредственных участников.
- А ты знаешь, что подслушивать нехорошо? И врать, кстати, тоже?
- Отстань! Хватит меня постоянно учить, я уже не ребенок!..
Фрэнк добродушно улыбается и лохматит челку сердито нахмурившегося младшего брата:
- А кто же тогда, если тебе всего одиннадцать лет?
Ник стоял на балконе, тянувшемся по всему периметру зала, и внимательнейшим образом следил за тем, что происходило в самом зале. Сердце бешено долбилось в горло.
Так долго идти к своей цели, чтобы бездарно сдаться на последнем шаге?!
Ну уж нет!
Ведь теперь он... наконец-то может!..
* * *
...Грегори решительным шагом направился к телу Эдварда...
Нет...
...наклонился, грубо схватил пятерней золотые волосы, приподнимая голову парня, и потянулся другой рукой к автомэйлу, явно намереваясь просто его оторвать...
Нет!!
...и в этот самый миг автомэйл коротко, без замаха врезался ему под дых. Слуга Данте с глухим хрипом повалился на колени, разжав пальцы, а тело Эдварда - тело, которое должно было быть неподвижным, пустым, мертвым - вдруг подскочило, автомэйл еще раз ударил Грегори, на сей раз в челюсть, а потом очень сильный удар ногой заставил мужчину отлететь на несколько метров назад, к прикованной к стене женщине, где он растянулся на полу и замер.
Эдвард медленно потянулся, хрустнув суставами, потер шею, одновременно откидывая рассыпавшиеся по плечам волосы, и так же медленно повернулся к застывшей Данте. И улыбнулся. Очень пакостно, так, как получалось только у него.
Пронзительно-желтые глаза горели веселой злостью.
Ал попытался вдохнуть глубже, но это оказалось неожиданно больно. Горло словно чем-то располосовало, так, что невозможно было сглотнуть.
То, что он видел сейчас, ни капли не было похоже на то, что он почти привык - хотя привыкнуть по-настоящему было нереально - за последние полгода видеть в зеркале.
И как никто не заметил, не догадался раньше? Они ведь совсем непохожи! Внешний облик ведь на самом деле не значит ничего! Самому Алу никогда не суметь отыграть роль брата... даже в его теле...
Эдвард щелкнул в воздухе пальцами, улыбаясь еще шире, и негромко, хрипло, немного неуверенно, словно заново привыкая говорить, произнес со свойственными только ему хвастливо-безысходными интонациями:
- Один... человек как-то раз сказал мне, что одно тело вовсе необязательно значит, что в него заключена одна душа.
Данте попыталась было что-то ответить, перевела непонимающий взгляд с Эда на неподвижного Ала, потом снова на Эда и наконец выдавила:
- Что... Что все это значит? Как вы смогли?!
- Ну... мы ведь его дети, - Эдвард криво усмехнулся.
За четыре года странствий Альфонс изучил лицо брата до мельчайших подробностей, помнил каждую его черточку, знал, что в точности означает каждое выражение... Именно поэтому в усмешке Эда он заметил почти несуществующую нотку грусти.
- В общем, возвращаясь к тому, с чего начался разговор - уж извини, но Камень ты не получишь! - Эдвард развел руками с демонстративно сочувствующим видом, одновременно настороженно следя за каждым движением Данте. - Хотя, похоже, на сей раз он тебе действительно нужен. Выглядишь отвратительно!
Ал вздрогнул и чуть повернул голову, глядя снизу вверх за стоявшую рядом женщину. О чем это нии-сан?..
Данте была в наглухо закрытом темно-синем платье с длинными рукавами, запястья и шея туго затянуты желтоватыми бинтами... длинная косая челка закрывала всю правую половину лица, но Альфонс из-за того, что находился совсем близко, все же сумел разглядеть скрывавшуюся под волосами жуткого вида язву.
К новым легким было сложно привыкнуть, и они пока работали очень неровно... органы обоняния тоже еще не полностью воспринимали поступавшую в них информацию. Однако, сосредоточившись, Ал все же сумел уловить и осознать оглушающе сильный запах духов, приторно-сладкий... и такой же сладковатый аромат гниения.
И наконец понял то, на что не обратил внимания поначалу. Данте все еще была в теле Райлы.
Женщина хмыкнула, почти инстинктивным жестом прикрывая рукой левый бок:
- Как невоспитанно. Нельзя говорить подобное женщинам, - похоже, она уже вполне пришла в себя после первых слов Эдварда. - Да, мне действительно давно не удавалось поменять тело. Я давала приказ своим подчиненным приводить красивых девушек, но эти бестолочи вечно находили что-то совершенно неподходящее. К тому же, без Камня переселение все равно не было возможно... Хотя под конец мне повезло, - она кивнула на прикованную к стене женщину и усмехнулась. - Какая ирония, эту девочку тоже зовут Райла. Она очень хотела избавиться от своего старого ворчливого мужа и сама пришла ко мне, рассказав кое-что любопытное насчет Парламента. Что ж, я сдержу свое обещание - мужа она больше не увидит, - усмешка Данте стала более кривой. - А вот мне как раз положение жены видного деятеля в Правительстве очень даже пригодится. Но Камень мне нужен не только для этого!
Ал перевел взгляд на брата. Думать, осознавать происходящее было очень тяжело - мысли ворочались в голове, как ржавые сломанные шестеренки... хотя, наверное, Винри бы сказала, что подобное сравнение неправильно с чисто механической точки зрения...
Эдвард чуть покосился на прикованную женщину (у Ала мелькнула мысль, что, должно быть, это и есть та самая Райла Блэк, о которой говорил генерал Мустанг) и настороженно спросил:
- Тогда зачем он тебе?
Данте коротко рассмеялась и плавно развела руки в стороны:
- Я хочу снова открыть Врата!
Ал судорожно вздрогнул, заметил, что брата тоже передернуло.
- Врата - это путь к абсолютному знанию!
- Но зачем тебе это проклятое знание?! – резко спросил Эдвард, сжав кулаки. Вокруг автомэйла все еще плясали лиловые искры.
Как же кружится голова...
- Ну... У каждого ведь должна быть своя цель в жизни. Обычные мирские радости мне уже не так интересны. К тому же, я надеюсь достичь бессмертия.
- Словом, ты ничуть не изменилась со времени нашей последней встречи, - мрачно нахмурился Эд.
- А почему я должна была измениться? - удивилась Данте. - Я устраиваю себя такой, какая есть. И ты ведь тоже не хочешь меняться и все-таки взрослеть.
Брат сжал кулаки сильнее, негромко процедив сквозь стиснутые зубы:
- Бессмертие, ха... Как трусливо. Я никогда не хотел жить вечно.
Женщина пожала плечами:
- Ты молод, поэтому говоришь так. Жить - это очень стойкая вредная привычка.
Неожиданно Глаттони, сидевший до этого идеально неподвижно, медленно поднял голову и низко зарычал, за что тут же получил от хозяйки неожиданно сильный удар кулаком между глаз:
- Молчи, тупое прожорливое животное! Сколько все-таки с тобой хлопот... Ведь и меня сожрать пытался. Но слуге никогда не суждено победить своего мастера. Как и тебе, Эдо-кун, все-таки не дано сравняться со своим отцом.
Эдвард глухо зарычал в ответ, почти так же, как до этого гомункул, а Данте продолжила:
- Да, чуть не забыла: вам ведь, должно быть, будет любопытно узнать кое-что... Скажи, Альфонс, - внезапно обратилась она к нему, продолжая смотреть на Эда, - ты никогда не задумывался, почему в качестве платы за возвращение матери Врата забрали у твоего брата только ногу, а у тебя - все тело?
Ал удивленно посмотрел на женщину, краем глаза заметив, как напрягся Эдвард.
- Мой брат гений, - ответил он, с трудом вспоминая, как нужно правильно говорить.
Это... правда… его голос?.. Такой ломкий и по-детски звонкий?..
Он действительно никогда не думал над этим вопросом... но ведь ответ очевиден, правда? По сравнению с братом он просто слишком слаб и как алхимик, и как человек.
Данте негромко, но как-то очень неприятно рассмеялась, и от этого резкого звука голова у Ала закружилась еще сильней.
- Ваша дорогая мама когда-нибудь рассказывала вам сказки? - неожиданно поинтересовалась она.
- Ч-что? - изумленно переспросил Эдвард.
Такая резкая перемена темы сбивала с толку.
- Сказки, - повторила Данте, зачем-то наклоняясь к Алу и проводя пальцем по его щеке. Прикосновение было... неуютным. Чужим. Неправильным. - В сказках есть один очень распространенный сюжет. Когда кто-то просит помощи у таинственных Сил, чаще всего темных, они всегда требуют платой самое ценное, что есть у этого человека. Или то, что он первым увидит, вернувшись домой. Или то, что у него уже есть, но он сам пока об этом не знает. Словом, задается загадка, которая потом становится ловушкой. Потому что платой оказывается ребенок этого человека. Либо первенец, либо, наоборот, самый младший и самый любимый. Ты ведь знаешь, Альфонс, что в сказках самые младшие обязательно самые любимые? В жизни, правда, это далеко не всегда так...
Перед глазами все плыло. Запах духов Данте был слишком сильным и тяжелым.
- Ваш отец не оказался исключением из этого правила, - продолжила женщина, выпрямившись. - Хоть он и пытался как-то исправить свою ошибку... Так платой за наши первые перевоплощения стал наш первый ребенок. А тщетные попытки Хоэнхайма исправить это привели к появлению Энви. Ему мы потом сказали, что он умер, отравившись ртутью... но этот гомункул все равно как-то чувствовал правду, и возненавидел нас обоих, особенно Хоэнхайма. Но мой дорогой пресветлый возлюбленный снова совершил ошибку, которую не смог исправить, как ни пытался. Ты с самого рождения был предназначен в жертву Вратам, Альфонс, и они забрали тебя при первой возможности.
В висках что-то противно пульсировало, мешая сосредоточиться.
- Неправда... - выдавил Эдвард. - Ты лжешь!!
- Разумеется, ты можешь думать и так, но реальность от этого не переменится, - Данте чуть насмешливо улыбнулась. - Впрочем, ты пытался ее изменить. Вернул душу брата, хотя тело его так и осталось во Вратах. Однако, как ни странно, в итоге тебе удалось вернуть и тело! Вот только... Врата никогда не отдают полностью того, что забрали. Тело Альфонса изменилось, пока было там. Оно живет по какому-то собственному времени. Ему ведь должно быть сейчас пятнадцать, да? Однако выглядит он младше. И неизвестно, будет ли он вообще взрослеть... стареть... - женщина хозяйским жестом запустила руку в волосы Ала и взъерошила их. - Словом, идеальный вид все того же бессмертия, к которому, как я знаю, так стремился Грид. Пожалуй, я бы даже переселилась ненадолго в это тело, хотя обычно предпочитаю оставаться женщиной... Если б не две вещи. Первое - я не знаю, что произойдет с телом твоего младшего братишки в итоге. И второе – его тело теперь неразрывно связано с Вратами. Оно ключ от них, ключ к абсолютному знанию, скрывающемуся по ту сторону! И воспользовавшись ключом, это знание можно получить бесплатно! И даже не понадобится Философский Камень, а если его все же использовать, полученная Сила будет больше в десятки, сотни раз. Ну разве это не замечательно?!
Противная пульсация в голове только усилилась. Слова Данте доносились отдельно от смысла. В такт пульсации билась где-то в затылке какая-то дурацкая, отстраненная мысль: "Сначала Философский Камень, теперь ключ от Врат... И почему мне так не везет?.."
Ал опустил взгляд вниз и только сейчас заметил, что сидит почти в самом центре вырезанного прямо в плитке пола огромного, очень сложного и запутанного алхимического круга. Хищные завитки, линии и углы ему совершенно не понравились, поэтому он снова посмотрел на Данте.
Может, это и хорошо, что у него сейчас не получается нормально думать...
Улыбка женщины стала немного мечтательной:
- А если еще добавить то, что при должном умении из гомункулов можно преобразовать мини-Врата, прямой проводник энергии, и таким образом без потерь пройти сквозь Врата настоящие... Что ж, от третьего бестолкового мальчишки, находящегося здесь, тоже все-таки будет хоть какая-то польза, - она намеренно посмотрела в сторону прикованного Раса, который теперь неподвижно висел в своих кандалах, темные густые волосы полностью закрывали лицо.
Эдвард стоял, опустив голову, его заметно трясло, и его голос, когда он заговорил, звучал прерывисто, будто ему почему-то больно было говорить:
- Тебе не... кажется... что ты что-то... слишком... много болтаешь?
На лице Данте отразилось фальшивое удивление:
- А почему бы нет? Имею ведь я право поупиваться собственным долгожданным триумфом! Хотя, признаться, я не ожидала, что от вас будет столько хлопот... И потом, у меня так давно не было возможности поговорить на тему сокровенных алхимических истин с теми, кто поймет хотя бы половину!
- А по-моему, ты просто спятила, - сухо заявил брат. - Еще очень давно. Твой разум попросту остался в твоем первом теле.
Женщина сокрушенно поцокала языком:
- И все-таки ты очень невоспитанный мальчик...
- Раз уж у тебя вдруг такое болтливое настроение, тогда скажи лучше вот что, - мрачно перебил ее Эдвард. - Почему ты всегда хотела, чтобы кто-то другой создал Камень для тебя? Зачем все это дурацкое шоу с тайнами, ложными путями и Красным камнем, когда тебе изначально известно, как получить Философский камень, нужно только подыскать... - Эдвард скривился, - ...материал? Или у самой кишка тонка?!
- О, а неужели я не сказала тебе во время нашего предыдущего разговора? - снова притворно удивилась Данте. - Дело в том, что тело того, кто пытается создать Камень, само становится частью Камня наравне с жертвами. Именно поэтому мы с твоим отцом, когда создавали очередной Камень, сразу после этого переходили в новые тела.
Пару мгновений Эд молчал, потом прямо посмотрел на нее и криво усмехнулся:
- Все-таки я прав. У тебя самой кишка тонка. Без помощи Хоэнхайма ты ни на что не способна.
Женщина яростно зарычала, сжимая кулаки.
- Но ведь это все... нечестно, - неожиданно для самого себя очень тихо прошептал Ал.
Однако Данте все равно его услышала:
- Нечестно? - она громко рассмеялась. - Справедливость - такой же миф, как и Закон равноценного обмена. И в то, и в другое верят только глупые дети. Вы ведь отдали так много - и не получили ничего взамен. Исправить это помог только Философский Камень, который ты, Эдвард, так ненавидишь.
Брат разъяренно вскинулся:
- Неправда! Закон равноценного обмена - не миф. Только он немного... не отлажен. Кто-то платит за что-то, но его жертва никогда не пропадает впустую. Просто... ответную плату может получить кто-то другой, - тихо закончил он.
Костер у палатки негромко потрескивает. Усталый человек с заколотыми в хвост длинными светло-пепельными волосами и аккуратной бородкой поправляет очки и немного виновато улыбается.
- Как ты думаешь, я могу вернуть себе свое тело при помощи Философского Камня? - робко, нерешительно запинаясь, спрашивает Ал.
Отец отворачивается и тихо, со странной отстраненной задумчивостью говорит:
- Камень можно использовать для того, чтобы прикрепить душу к чьему-либо телу.
- Чьему-то телу? Нет, я имел ввиду... - пытается возразить Альфонс.
- Твое тело было потеряно при равноценном обмене... Ты должен был получить что-то в обмен на него.
- Получить что-то?..
- Если ты отдашь все, что ты получил, то получишь свое тело назад.
Ал вздрагивает и смотрит на собственные руки. Такие пустые и неуклюжие...
Что? Что он в итоге получил?..
Альфонс на мгновение закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на настоящем.
- Уж не собираешься ли ты теперь "отладить" этот закон, а заодно с ним и все мироздание? - ехидно поинтересовалась Данте, поправляя прическу.
Эдвард снова усмехнулся, на сей раз почти горько:
- Нет. В отличие от тебя я помню, что я всего лишь человек, и пытаться спасти целый мир не собираюсь. Но... кое-кто однажды сказал мне, что мы можем делать только то, что нам по силам. И кое-что я все же сделать могу.
Он медленно поднял руки, явно собираясь хлопнуть в ладоши...
…но не успел.
Смазанная тень внезапно метнулась откуда-то сверху, приземлилась чуть неловко рядом с замершим Алом - и стремительно бросилась на Данте.
Пара размытых взмахов, таких быстрых, что невозможно уследить за ними взглядом. А потом картинка застыла.
Откуда-то пришла совершенно сейчас неуместная ассоциация со статикой древних скульптурных композиций: женщина напряженно стояла, чуть прогнувшись в спине, и явно с трудом удерживала руки худого светловолосого парня, занесшего над ней кинжал.
Альфонс не сразу сообразил... не сразу поверил, что это был именно...
Ник. Тот самый Ник. Художник в ядовито-зеленом галстуке.
Только сейчас его было почти невозможно узнать. Ал видел лицо парня в профиль - абсолютно белое, решительное, застывшее в маске такой нерассуждающей ненависти, что становилось по-настоящему жутко.
- Грин!! - наконец прохрипела Данте. - Ты что, совсем рехнулся?! Твои враги - военные!..
Лицо Ника исказила холодная усмешка:
- Я действительно ненавижу военных за то, что они это допустили. Но виновата в смерти моего брата ты! Думаешь, я ничего не знаю?! Он просто случайно выяснил что-то насчет твоих планов, и ты приказала своим слугам убить его, - усмешка перешла в болезненную гримасу. - Брат... оставил дневник... в котором предвидел свою гибель...
Ничего не понимающий Эдвард изумленно застыл, не зная, что делать – и может ли он вообще что-то сделать... Ал с радостью объяснил бы ему, если б только сам понимал все полностью. И если был бы сейчас в состоянии заговорить.
Ник неожиданно усилил напор, заставив женщину прогнуться еще сильнее, и яростно прошипел:
- От вас, алхимиков, и вашей треклятой алхимии обычным людям один вред! Вы просто бессмысленно извращаете природу вещей... Было бы гораздо лучше, если б вас не было!!
- Все сказал? - внезапно холодно поинтересовалась Данте. - Тогда...
Она резко отпустила удерживаемые запястья парня и прежде, чем он успел шевельнуться, вонзила правую руку ему в грудь. С невероятной, невозможной легкостью пробила насквозь. Повернула руку против часовой стрелки и вырвала назад.
- Ты упустил тот ничтожный шанс, который у тебя, быть может, был из-за того, что я растерялась поначалу, - невозмутимо изрекла женщина, брезгливо вытирая пальцы о подол платья, но кровь успела надежно впитаться в бинты.
Ник пошатнулся, сделав шаг назад, с неверием и какой-то детской обидой посмотрел на дыру в собственной груди, прошептал:
- Аники... я должен был хотя попытаться... - и бесформенной грудой повалился на пол.
И все.
Так быстро и...
Так просто... Человеческая жизнь это вообще - так просто...
Данте усмехнулась, почти раздраженно стряхивая с пальцев ту кровь, которую не впитали ни бинты, ни ткань платья.
- Идиот, - хмыкнула она. - Ну и чего ты добился этой бессмысленной смертью?
Ал не отрываясь смотрел на упавшее тело, но видел не Ника. Перед глазами стояло самое жуткое воспоминание за всю его недолгую жизнь. Огромная, страшная дыра в груди... и медленно, неестественно медленно увеличивающееся пятно крови на полу... и вместе с этим пятном расплывается, уносится куда-то далеко, так невообразимо далеко, что невозможно вернуть, смутный силуэт с золотыми волосами... которые тонут в этом проклятом кровавом пятне. И все вокруг тоже тонет в чем-то вязком и красном.
Альфонс усилием воли заставил себя перевести взгляд на брата. Вот он, здесь, совсем рядом - но это не он лежит на полу в луже собственной крови!
На сей раз это не он.
На сей раз это всего лишь сторонний человек, улыбчивый художник-мститель, который, наверное, мог бы стать замечательным другом... но не успел...
Эдвард яростно оскалился, но прежде, чем он успел что-либо сказать, Данте продолжила:
- Досадно, что нас так невежливо прервали. Но вернемся к нашему разговору, - она неожиданно перестала улыбаться и резко приказала. - Хватит бессмысленной болтовни. Отдай мне Камень.
Брат опустил голову и левой рукой провел по предплечью правой, словно удостоверяясь, что она все еще на месте. А потом вдруг криво усмехнулся и взглянул на женщину с веселой злостью:
- Хочешь получить его? Он ведь тебе правда очень-очень нужен, не так ли?
Он медленно свел вместе ладони - на протезе опять мгновенно вспыхнули лиловые письмена - и усмехнулся еще шире.
Что... что нии-сан собирается сделать? Призвать какое-то оружие?
Но он ведь всегда был против того, чтобы использовать Философский Камень...
Данте занервничала, дернулась было вперед, но Эдвард уже хлопнул в ладоши и...
...так и оставил руки.
Алхимическая реакция началась. Протез засиял весь, таким нестерпимо ярким светом, что Ал даже на мгновение зажмурился. А когда снова открыл глаза, увидел, что металл механической руки отшелушивается... рассыпается на мельчайшие частицы, так похожие на седой пепел... и эти частицы с плавной неторопливостью опускаются на пол...
Эдвард, лицо которого на мгновение скривила болезненная гримаса, медленно сжал левую руку - единственную оставшуюся руку - в кулак и вытянул вперед. Вокруг него продолжала осыпаться металлическая пыль.
Алхимическая реакция была остановлена на стадии разрушения.
Как делал когда-то Скар...
Брат ухмыльнулся самодовольно и до невероятия пакостно:
- Ты его не получишь.
Данте почти задыхалась от шока.
А у Ала почему-то не получалось изумиться. Вообще внезапно все вокруг стало каким-то полудалеким и глухим, словно в густом тумане. Почему-то подумалось, что, должно быть, его душа уже просто отвыкла от этого тела. И ей в нем неуютно.
Шок Данте внезапно сменился абсолютной яростью, ее лицо исказилось до невероятия, став почти чудовищным. Она низко зарычала и резко взмахнула рукой.
Глаттони снова поднял голову, потянул носом и расширил пасть в гротескной улыбке. А потом стремительно кинулся на Эда, капая слюной.
Вдох...
Эдвард пошатнулся, но успел увернуться от столкновения. Гомункул пролетел мимо и врезался в стену совсем рядом с прикованным Расом, бывшим, кажется, без сознания.
...и выдох.
Глаттони потряс головой, снова кинулся на свою жертву, но опять промахнулся.
- И долго ты намереваешься так танцевать со смертью? - уже идеально спокойная Данте снова поправила прическу. - Ты не можешь нормально драться без своего протеза, тем более с таким противником. И алхимию ты теперь тоже использовать не можешь.
Гомункул еще раз тупо бросился к Эду, и опять пролетел мимо.
- Признаю, ты сделал то, чего я не ожидала, - продолжила женщина. - Так глупо уничтожил такую ценную вещь, стоившую многим, очень многим людям жизни, - она как-то по-змеиному улыбнулась, чуть прищурившись. - Но ты ничего этим не добьешься. У меня, знаешь ли, всегда есть запасной план.
Ал вздрогнул и посмотрел на стоявшую рядом женщину. От ее присутствия так близко становилось почти физически плохо.
От Данте струилась какая-то темная, тяжелая сила, пробравшая до костей.
- У меня ведь остались все ингредиенты для создания нового Камня. Осталось только найти достаточно способного идиота, который сможет его создать. Впрочем, у меня уже есть кое-кто на примете. Рой Мустанг - кажется, так зовут этого весьма перспективного генерала?
Эдвард подхватил с пола металлическую дубинку, выроненную тем алхимиком в глухом плаще, и огрел ей снова пролетевшего мимо Глаттони по затылку.
Чудовище обиженно взвыло.
Брат усмехнулся, не глядя в сторону Данте и Ала и сосредоточив все свое внимание на противнике, и произнес:
- О, так значит, этот самодовольный ублюдок все еще жив?
Альфонс удивленно моргнул. Голова раскалывалась и словно хотела уплыть куда-то в сторону.
Ах да, Эд ведь не знает, что происходило в Аместрис во время его отсутствия... для него все прервалось почти полгода назад в одном из соседних залов...
Данте недовольно скривила губы:
- Он убил моего самого способного слугу. Признаться, без него мне тяжело управиться со всей этой бестолковой машиной государства... И вообще, вы оба изрядно попортили мне жизнь, приведя в негодность большинство моих верных гомункулов.
Глаттони резко бросился на Эда, и на этот раз он не успел уклониться. Огромная туша обрушила его на пол, придавив сверху.
Ал почувствовал, что его сердце, и так работавшее как-то странно, с перебоями, замерло. А потом стукнуло куда-то в горло.
- Сначала я не хотела тебя убивать, - женщина задумчиво потерла подбородок. - Надеялась, что ты будешь служить мне... Но ты слишком строптив и не надежен. Хотя... у меня есть одна идея. Раз вы с этим Мустангом стали причиной гибели моих гомункулов, то почему бы вам не заменить их?
Глаттони внезапно приподнялся над полом и отлетел в сторону. В его пасть распоркой была вставлена железная дубинка.
Эдвард с трудом поднялся на ноги:
- Ха! И как ты себе это представляешь?
Данте пожала плечами:
- Я убью вас, а потом воскрешу. С Камнем это будет несложно. К тому же, - она внезапно наклонилась к Алу, обдав его тошнотворно сладковатым ароматом, и погладила по волосам, - у меня ведь есть такой замечательный ключ от тайн мира, которые хранят Врата...
Сердце стремительно упало вниз. И порвало поводок, на котором держалось в грудной клетке.
- Не смей его трогать!! - яростно рявкнул Эдвард, отвлекшись...
...а Глаттони выплюнул дубинку и с неестественной для такой туши скоростью метнулся вперед...
Как долго может длиться мгновение?
Пока срывается с апрельской сосульки капля воды...
Пока падает в фонтан осенний лист...
Пока тает на ладони снежинка...
Пока выпрямляется с довольной улыбкой четырехсотлетняя старуха в теле молодой девушки...
Пока между истекающим слюной монстром и одноруким подростком сокращается расстояние...
...в которое внезапно вклинивается какой-то смазанный темный силуэт.
Глаттони резко отлетел назад, оставив в полу глубокие полосы, и ошалело замотал головой.
Перед изумленным Эдвардом стоял... Рас. Темные волосы, взметнувшиеся крыльями, медленно опали на худые плечи.
Мгновение закончилось.
Паренек поднял руки, на которых звенели обрывки цепей - видимо, когда Глаттони врезался в стену рядом с ним, то повредил крепления кандалов, - и негромко, как-то по-особенному уверенно и мрачно произнес:
- Ты больше ни с кем этого не сделаешь.
(продолжение в комментах, ибо не влезло)
Я серьезно.
И, если вы все-таки это прочитаете – пожалуйста, отметьтесь хоть парой слов.
Раннее:
читать дальше
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=10099539 – пролог и начало первой главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=10174757 – продолжение-окончание первой главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=10370855 – начало второй главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=10647981 – продолжение-окончание второй главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=11296101 – начало третьей главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=11425981 – продолжение-окончание третьей главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=11972119 - начало четвертой главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=12107793 – продолжение четвертой главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=12235655 – окончание четвертой главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=12599989 - начало пятой главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=13080549 - продолжение пятой главы;
http://www.diary.ru/~whatagain/?com...postid=13940531 – снова продолжение пятой главы.
* * *
читать дальшеТонкий, едва слышный скрип, больше похожий на жалобный стон, доносился из конца коридора. Там же слышались чьи-то негромкие голоса.
Альфонс глубоко вдохнул, потом очень медленно выдохнул и решительно двинулся к источнику шума, стараясь красться как можно более осторожно. Сердце билось где-то в горле. Наверное, ему тоже казалось, что они наконец-то достигли своей цели.
Высокая узкая арка без двери, а за ней - небольшой зал с высоким потолком, под которым тянулось кольцо балкона второго этажа. Никакой мебели, просто ровный плиточный пол, в центре зала на котором был изображен какой-то узор. Впрочем, что значит «какой-то»? Явно алхимический круг. И вроде бы на дальней стене и на потолке они тоже были.
Пустое и совершенно непримечательное само по себе место - если б не темная густая сила, которой оно дышало, выпуская щупальца энергии в коридор. И если б не собравшиеся здесь люди.
Ал прижался спиной к стене, осторожно выглядывая из-за арки в попытках разглядеть, что же происходило внутри.
К одной из стен была прикована низко опустившая голову темноволосая женщина в пышном бальном платье, которая, по-видимому, находилась без сознания. А в центре зала спиной ко входу стояла еще одна женщина, и рядом с ней сидело в какой-то почти собачьей позе... нечто.
Нечто было огромным, массивным, бугрившимся мускулами в самых неожиданных местах; оно скалилось с голодной яростью, с острых, идеально ровных зубов капала слюна... Глаза были выбеленные, бешеные и - безо всякого следа индивидуальности, личности.
Ал не сразу сообразил, что это жуткое нечто когда-то было Глаттони. Этот гомункул и раньше пугал его до невероятия, особенно после того, как пару раз чуть не сожрал - но тот прежний страх не шел ни какое сравнение с тем ужасом, который Глаттони внушал теперь одним своим видом.
С трудом сглотнув, Ал заставил себя перевести взгляд на женщину, которую было сложно узнать со спины - висевшие по углам зала четыре факела давали слишком мало света.
Впрочем, на самом деле ведь все и так давно очевидно...
- И все-таки, насколько же ты неблагодарная тварь, - женщина сокрушенно развела руками, видимо, продолжая начатый до появления Ала разговор. - Я дала тебе силу, осознание того, кто ты есть на самом деле... А ты попытался пойти против меня.
Ответом ей было только низкое глухое рычание. Женщина чуть шагнула вбок, и Альфонс сумел различить, что перед ней на коленях стоит... Рас. Хотя - опять же, ничего удивительно. Ник ведь предупредил его об этом!
Рас... Маленький монстр, причинивший столько боли нии-сану и Изуми-сенсэй...
Гомункул попытался было дернуться, но его крепко держал за волосы, заломив ему при этом руки, какой-то высокий тип в глухом плаще с капюшоном.
- Ты, - тихо, с клокочущей яростью прошипел Рас, - ты просто использовала нас для собственной выгоды!
Женщина неожиданно мелодично рассмеялась, прикрывая рот ладонью, и насмешливо протянула:
- Надо же, даже самый бестолковый из моих слуг наконец-то понял это, - внезапно смех прекратился, и ее тон сменился на жесткий и режущий. - Надеюсь, ты не забыл, что ты не человек? Ты - всего лишь ошибка алхимии, мой вечный слуга, которого я могу использовать по своему усмотрению. Грегори!
Человек в плаще коротко поклонился, оттащил слабо, но отчаянно сопротивлявшегося гомункула к стене напротив висевшей в цепях женщины и заковал в массивные кандалы, явно слишком грубые для тонких детских запястий. Вернее, для одного запястья.
Ведь вместо правой руки у Раса был сделанный Винри для нии-сана автомэйл...
Женщина плавно повернула голову и внезапно с внешней доброжелательностью произнесла:
- Мальчик, хватит топтаться на пороге. Заходи, мы уже давно ждем тебя. Очень давно, можно сказать, со времени нашей последней встречи.
Ал застыл, не смея дышать. Потом осознал, что прятаться теперь попросту глупо, усилием воли разогнал глухую черноту перед глазами и медленно переступил порог зала. Женщина повернулась так, что он мог видеть ее лицо, и присела в легком реверансе, в котором так и сквозила издевка.
Данте... та, из-за которой произошло столько всего, что не могло, не должно было происходить...
Альфонс демонстративно не обратил на нее внимания и, чуть повернув голову влево, негромко позвал:
- Рас, знаешь...
Скалившийся гомункул, извивавшийся в своих оковах в тщетной попытке даже не высвободиться, а просто хотя бы хорошенько пнуть все еще стоявшего рядом обидчика, замер и медленно повернул голову в сторону Ала. В его взгляде лютая, нерассуждающая ненависть мешалась с крайним удивлением.
Альфонс выдавил из себя нечто, что, как он очень надеялся, хотя бы отдаленно напоминало ободряющую улыбку, и как можно более уверенно постарался сказать то, в чем сам не был до конца уверен... и уверенности в чем ему так не хватало, пока его душа была прикреплена к пустым доспехам...
- Человек - это не то, кем ты родился и на кого похож внешне, а то, как ты себя ведешь!
Рас недоверчиво насупился и опять оскалился. Ал болезненно поморщился - он так и знал, что не поможет! - и наконец повернулся к Данте:
- А вот вы - точно не человек!
Женщина удивилась было, а потом демонстративно всплеснула руками с изумлением на лице:
- Ну разумеется! Люди глупы и тщеславны. Ведут кровавые бойни из-за пустяков и абсолютно не знают, что делать с внезапно падающим в руки счастьем. Я уже давно являюсь сверхчеловеком... да, собственно, простым человеком я, пожалуй, никогда и не была. Людей нужно направлять и оберегать от тех вещей, которые могут послужить им очень большим искушением - и разрушением. А также от Силы, которую они могут использовать неправильно, - она прижала раскрытые ладони к груди, прямо напротив сердца. - Я возложила на себя эту миссию, оберегаю государство от хаоса... Вот только представляешь, как обидно: этого почти никто не ценит!
- А антиправительственный заговор - это тоже способ оберегать государство от хаоса? - мрачно поинтересовался Альфонс, и сам поразился, до чего сухо прозвучал его голос.
Такой вопрос мог бы задать нии-сан... Иронично-печальная, неуместная сейчас мысль - неужели ему наконец-то хоть в чем-то удалось стать на него похожим?..
На лице Данте сначала отразилось недоумение, потом она чуть усмехнулась:
- Ах, заговор... Признаться, стоило очень больших трудов придумать что-нибудь столь бездарное и очевидное. А все только ради того, чтобы привлечь твое внимание, Эдо-кун!
Ал вздрогнул. То есть вся боль, кровь и вязкая темнота неизвестности... все смерти... они все?..
- Да-да, все это, - женщина обвела зал рукой, словно начертив в воздухе неровный алхимический круг, - было задумано, чтобы выманить тебя в Централ, сюда. Я даже не ожидала, что из моей задумки выйдет что-то еще... однако наши доблестные военные оказались куда бестолковей, чем я думала. К тому же остались в живых некоторые мои слуги вроде верного немого Грегори, - она кивнула на человека в плаще, - и этого сумасшедшего создателя химер, Такера, кажется... Он, правда, сбежал недавно, но отыскать его не составит особого труда. Впрочем, главное - ты снова здесь, Эдо-кун! А то сбежал тогда, бессовестно похитив у меня кое-что очень ценное. Разве ваша любимая ненаглядная мамочка не говорила вам, что нехорошо без спросу брать чужие вещи?
Альфонс задохнулся как от удара, не зная, что ответить, а Данте по-змеиному улыбнулась и медленно шагнула в сторону:
- Впрочем, у меня тоже есть кое-что, ценное для тебя. Так что как ты посмотришь на предложение поиграть в Равноценный обмен? Признаться, я намеренно позволила военным увидеть его в надежде, что они расскажут тебе - и, похоже, мой расклад оправдался, раз ты таки пришел сюда.
За Данте прямо на полу сидел смутно знакомый мальчик, которого Ал поначалу не заметил. Внутри что-то болезненно натянулось, пока он, одновременно настороженно косясь на женщину, с какой-то смутной, неуловимой тревогой оглядывал ребенка. Белый бесформенный балахон, пушистые светлые волосы...
И тут Ал неожиданно понял, со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Как только можно было забыть!..
Невозможно, неправильно, нереально - но это был мальчик с рисунка майора Армстронга.
Его собственное тело.
…Каково это: смотреть на себя со стороны и знать, что то, что ты видишь - не отражение в зеркале?..
- Он похож на ангела, правда? - неожиданно воскликнула Данте, улыбаясь с каким-то странным умилением. - Ах да, ты ведь, наверное, не знаешь, кто такие ангелы... Это добрые духи-хранители из древней забытой религии, - она покровительственно положила руку на голову тела. - Эдо-кун, поздоровайся со своим любимым младшим братом, ради которого ты натворил столько глупостей! Ты ведь хочешь получить его назад, не так ли? Тогда отдай мне Философский Камень!
Альфонс с невероятным трудом заставил себя оторвать взгляд от собственного тела и непонимающе посмотрел на Данте. Потом вспомнил кое-что очень важное, однако женщина опередила его, не дав произнести ни слова:
- И не вздумай заявить, что у тебя его нет!
Данте ткнула в его сторону пальцем, похожим на хищный коготь, быстро начертила что-то в воздухе - и Ал, приглушенно охнув, схватился за правое плечо. Нет, было не больно, просто словно по руке прошел не сильный, но резкий удар тока. Протез мгновенно нагрелся - и внезапно вспыхнул лиловыми узорами.
Точно такими же, как появились на его теле после того, как он сам превратился в Философский Камень тогда, в Лиоре...
Данте поцокала языком:
- Удивительно. Как я и думала, тебе каким-то образом удалось совместить оставшийся после преобразования осколок Камня со своим протезом. Замечательная техника!
Альфонс стиснул зубы сильнее.
Он сказал Винри - неужели это было всего пять дней назад?.. - что до того, как вернет брата, не будет использовать алхимию, потому что поклялся себе в этом. Но на самом деле он просто не знал, что может произойти, если он попытается провести даже самую простенькую реакцию. Испепеляющая сила Камня... Ал сразу, как только более-менее пришел в себя после переселения в новое тело, понял, что произошло с автомэйлом. И что произойдет, если в таком состоянии будет использовать алхимию.
А еще после этого открытия он очень долгое время не мог спать. Не только из-за кошмаров. Просто по ночам к нему всегда приходили те, чьи жизни были заключены в Камень.
Наверное, Скару-сан было очень тяжело - постоянно носить при себе, в себе столько чужих жизней...
Рука разрушения? Нет, скорее, рука из разрушенного.
- ...а теперь, Эдвард, - Данте продолжала какую-то свою реплику, начало которой Ал не услышал, - будь послушным мальчиком и отдай мне Камень. Ты ведь не хочешь, чтобы с твоим братом случилось что-то нехорошее?
Ал с трудом удержался, чтобы ни фыркнуть, хотя подобное было бы более чем неуместно. С ними и так уже случилось столько всего нехорошего!..
- А вам не кажется, что это будет немного нечестным: обменять Философский Камень на тело без души? - наконец тихо ответил он, потом вскинул голову и прямо посмотрел в глаза Данте. - Вы ошиблись в одном. Я не Эдвард. Я и есть Альфонс.
Женщина застыла, расширив глаза в изумлении.
А Ал внезапно понял, что абсолютно не знает, что же ему теперь делать дальше. И чего он вообще хотел добиться, придя сюда?.. Не остановить же, в самом деле, заговор в одиночку! Подобное мог бы только нии-сан сделать.
…словно потянула какая-то неведомая сила...
Данте оправилась на удивление быстро, хмыкнула:
- Вот как... Это многое объясняет! И некоторые странности, и то, что это тело оказалось здесь в одиночестве, всеми заброшенное и забытое, - она постучала пальцем по нижней губе. - Значит, Эдвард почему-то решил, что у него ничего не получилось, и отдал тебе свое собственное тело... Что ж, вполне в духе сына моего пресветлого Хоэнхайма. Но мне, - она неожиданно склонилась над телом Ала и приподняла его голову, - это все только упрощает задачу. Ару, а ну-ка посмотри сюда!
От неожиданности он послушался - и тут же почувствовал, что куда-то стремительно скользит. По почти отвесной плоскости. А внизу вяло копошилась тьма.
Глаза у его физического воплощения были огромные и пустые - и эта пустота неумолимо затягивала. Душила, душила так, что узкая полоска света, которую еще можно было увидеть, мгновенно истончилась до золотого волоса.
Последним, что он почувствовал, было падение... но удара не последовало.
А потом золотой волос, вдоволь покувыркавшись змейкой, вновь расширился до нормального размера. Только угол зрения почему-то сменился. Нет, это понятно, если он упал, то так и должно быть... но все-таки даже в таком случае угол зрения не мог поменяться так сильно, почти на противоположный.
И почему он сам тогда... сидит?..
Тело ощущалось смутно, как-то издалека, будто туго перебинтованное, а потом плотно укутанное в десяток ватных одеял.
Краски поменяли тональность. Незначительно, едва заметно - но поменяли.
Он медленно, с трудом моргнул – элементарное, казалось бы, действие потребовало невероятного напряжения воли.
Думать было трудно, почти что невозможно. Мысли словно оцепенели, а реальность как-то посторонилась и, наверное, все-таки обещала подождать, пока он придет в себя.
Альфонс наконец осознал, что пристально смотрит на собственную руку. Рука лежит на колене. Судя по всему, это его колено. Рука закутана в широкий белый рукав. Рука самая обыкновенная. И...
...это правая рука.
- Замечательно, - донесся откуда-то сверху слишком резкий и громкий чужой голос. - Как я и предполагала. Думаю, моя непутевая ученица изучила оставшиеся в моем доме книги, и, возможно, рассказывала что-то тебе... Впрочем, неважно. Главное то, что, видишь ли, связь тела и души обычно очень сильна. И тело, если есть такая возможность, будет втягивать душу в себя.
Правда?.. Все так просто?.. Ах да Изуми-сенсэй, ведь действительно говорила...
Ал медленно поднял голову - шея ощущалась, как чужая - и посмотрел вперед, на то самое место, где стоял несколько мгновений назад. И увидел, что протез продолжает переливаться лиловым сиянием (правда, немного потускневшим), бросавшим цветные блики на золотые волосы.
Тело брата лежало на полу иллюзорно бесформенной грудой, лицом вниз. Полы черной куртки раскинулись в стороны, словно перебитые крылья.
- Глупый ребенок, - что-то сухое и холодное коснулось его затылка, с запоздалой неосознанной брезгливостью Альфонс сообразил, что это была ладонь Данте. - Что ж, теперь я могу хотя бы спокойно завершить то, что начала. Грегори! Принеси мне Камень.
Тип в плаще, как Ал отметил краем глаза, снова поклонился, проверил, хорошо ли держатся кандалы притихшего Раса и решительным шагом направился к телу Эдварда.
Глаттони внезапно хищно зарычал, но Алу было до странного все равно.
* * *
Через сколько сосчитанных в уме висельниц заканчивается терпение?
Наверное, это зависит от того, с какой скоростью их считать...
А у Ника эта скорость была почти никакая - потому что слишком необыкновенна, слишком непонятна была разворачивающаяся внизу картина. У парня даже возникало ощущение, будто он стал случайным свидетелем действа, о котором было запретно знать любому, кроме его непосредственных участников.
- А ты знаешь, что подслушивать нехорошо? И врать, кстати, тоже?
- Отстань! Хватит меня постоянно учить, я уже не ребенок!..
Фрэнк добродушно улыбается и лохматит челку сердито нахмурившегося младшего брата:
- А кто же тогда, если тебе всего одиннадцать лет?
Ник стоял на балконе, тянувшемся по всему периметру зала, и внимательнейшим образом следил за тем, что происходило в самом зале. Сердце бешено долбилось в горло.
Так долго идти к своей цели, чтобы бездарно сдаться на последнем шаге?!
Ну уж нет!
Ведь теперь он... наконец-то может!..
* * *
...Грегори решительным шагом направился к телу Эдварда...
Нет...
...наклонился, грубо схватил пятерней золотые волосы, приподнимая голову парня, и потянулся другой рукой к автомэйлу, явно намереваясь просто его оторвать...
Нет!!
...и в этот самый миг автомэйл коротко, без замаха врезался ему под дых. Слуга Данте с глухим хрипом повалился на колени, разжав пальцы, а тело Эдварда - тело, которое должно было быть неподвижным, пустым, мертвым - вдруг подскочило, автомэйл еще раз ударил Грегори, на сей раз в челюсть, а потом очень сильный удар ногой заставил мужчину отлететь на несколько метров назад, к прикованной к стене женщине, где он растянулся на полу и замер.
Эдвард медленно потянулся, хрустнув суставами, потер шею, одновременно откидывая рассыпавшиеся по плечам волосы, и так же медленно повернулся к застывшей Данте. И улыбнулся. Очень пакостно, так, как получалось только у него.
Пронзительно-желтые глаза горели веселой злостью.
Ал попытался вдохнуть глубже, но это оказалось неожиданно больно. Горло словно чем-то располосовало, так, что невозможно было сглотнуть.
То, что он видел сейчас, ни капли не было похоже на то, что он почти привык - хотя привыкнуть по-настоящему было нереально - за последние полгода видеть в зеркале.
И как никто не заметил, не догадался раньше? Они ведь совсем непохожи! Внешний облик ведь на самом деле не значит ничего! Самому Алу никогда не суметь отыграть роль брата... даже в его теле...
Эдвард щелкнул в воздухе пальцами, улыбаясь еще шире, и негромко, хрипло, немного неуверенно, словно заново привыкая говорить, произнес со свойственными только ему хвастливо-безысходными интонациями:
- Один... человек как-то раз сказал мне, что одно тело вовсе необязательно значит, что в него заключена одна душа.
Данте попыталась было что-то ответить, перевела непонимающий взгляд с Эда на неподвижного Ала, потом снова на Эда и наконец выдавила:
- Что... Что все это значит? Как вы смогли?!
- Ну... мы ведь его дети, - Эдвард криво усмехнулся.
За четыре года странствий Альфонс изучил лицо брата до мельчайших подробностей, помнил каждую его черточку, знал, что в точности означает каждое выражение... Именно поэтому в усмешке Эда он заметил почти несуществующую нотку грусти.
- В общем, возвращаясь к тому, с чего начался разговор - уж извини, но Камень ты не получишь! - Эдвард развел руками с демонстративно сочувствующим видом, одновременно настороженно следя за каждым движением Данте. - Хотя, похоже, на сей раз он тебе действительно нужен. Выглядишь отвратительно!
Ал вздрогнул и чуть повернул голову, глядя снизу вверх за стоявшую рядом женщину. О чем это нии-сан?..
Данте была в наглухо закрытом темно-синем платье с длинными рукавами, запястья и шея туго затянуты желтоватыми бинтами... длинная косая челка закрывала всю правую половину лица, но Альфонс из-за того, что находился совсем близко, все же сумел разглядеть скрывавшуюся под волосами жуткого вида язву.
К новым легким было сложно привыкнуть, и они пока работали очень неровно... органы обоняния тоже еще не полностью воспринимали поступавшую в них информацию. Однако, сосредоточившись, Ал все же сумел уловить и осознать оглушающе сильный запах духов, приторно-сладкий... и такой же сладковатый аромат гниения.
И наконец понял то, на что не обратил внимания поначалу. Данте все еще была в теле Райлы.
Женщина хмыкнула, почти инстинктивным жестом прикрывая рукой левый бок:
- Как невоспитанно. Нельзя говорить подобное женщинам, - похоже, она уже вполне пришла в себя после первых слов Эдварда. - Да, мне действительно давно не удавалось поменять тело. Я давала приказ своим подчиненным приводить красивых девушек, но эти бестолочи вечно находили что-то совершенно неподходящее. К тому же, без Камня переселение все равно не было возможно... Хотя под конец мне повезло, - она кивнула на прикованную к стене женщину и усмехнулась. - Какая ирония, эту девочку тоже зовут Райла. Она очень хотела избавиться от своего старого ворчливого мужа и сама пришла ко мне, рассказав кое-что любопытное насчет Парламента. Что ж, я сдержу свое обещание - мужа она больше не увидит, - усмешка Данте стала более кривой. - А вот мне как раз положение жены видного деятеля в Правительстве очень даже пригодится. Но Камень мне нужен не только для этого!
Ал перевел взгляд на брата. Думать, осознавать происходящее было очень тяжело - мысли ворочались в голове, как ржавые сломанные шестеренки... хотя, наверное, Винри бы сказала, что подобное сравнение неправильно с чисто механической точки зрения...
Эдвард чуть покосился на прикованную женщину (у Ала мелькнула мысль, что, должно быть, это и есть та самая Райла Блэк, о которой говорил генерал Мустанг) и настороженно спросил:
- Тогда зачем он тебе?
Данте коротко рассмеялась и плавно развела руки в стороны:
- Я хочу снова открыть Врата!
Ал судорожно вздрогнул, заметил, что брата тоже передернуло.
- Врата - это путь к абсолютному знанию!
- Но зачем тебе это проклятое знание?! – резко спросил Эдвард, сжав кулаки. Вокруг автомэйла все еще плясали лиловые искры.
Как же кружится голова...
- Ну... У каждого ведь должна быть своя цель в жизни. Обычные мирские радости мне уже не так интересны. К тому же, я надеюсь достичь бессмертия.
- Словом, ты ничуть не изменилась со времени нашей последней встречи, - мрачно нахмурился Эд.
- А почему я должна была измениться? - удивилась Данте. - Я устраиваю себя такой, какая есть. И ты ведь тоже не хочешь меняться и все-таки взрослеть.
Брат сжал кулаки сильнее, негромко процедив сквозь стиснутые зубы:
- Бессмертие, ха... Как трусливо. Я никогда не хотел жить вечно.
Женщина пожала плечами:
- Ты молод, поэтому говоришь так. Жить - это очень стойкая вредная привычка.
Неожиданно Глаттони, сидевший до этого идеально неподвижно, медленно поднял голову и низко зарычал, за что тут же получил от хозяйки неожиданно сильный удар кулаком между глаз:
- Молчи, тупое прожорливое животное! Сколько все-таки с тобой хлопот... Ведь и меня сожрать пытался. Но слуге никогда не суждено победить своего мастера. Как и тебе, Эдо-кун, все-таки не дано сравняться со своим отцом.
Эдвард глухо зарычал в ответ, почти так же, как до этого гомункул, а Данте продолжила:
- Да, чуть не забыла: вам ведь, должно быть, будет любопытно узнать кое-что... Скажи, Альфонс, - внезапно обратилась она к нему, продолжая смотреть на Эда, - ты никогда не задумывался, почему в качестве платы за возвращение матери Врата забрали у твоего брата только ногу, а у тебя - все тело?
Ал удивленно посмотрел на женщину, краем глаза заметив, как напрягся Эдвард.
- Мой брат гений, - ответил он, с трудом вспоминая, как нужно правильно говорить.
Это... правда… его голос?.. Такой ломкий и по-детски звонкий?..
Он действительно никогда не думал над этим вопросом... но ведь ответ очевиден, правда? По сравнению с братом он просто слишком слаб и как алхимик, и как человек.
Данте негромко, но как-то очень неприятно рассмеялась, и от этого резкого звука голова у Ала закружилась еще сильней.
- Ваша дорогая мама когда-нибудь рассказывала вам сказки? - неожиданно поинтересовалась она.
- Ч-что? - изумленно переспросил Эдвард.
Такая резкая перемена темы сбивала с толку.
- Сказки, - повторила Данте, зачем-то наклоняясь к Алу и проводя пальцем по его щеке. Прикосновение было... неуютным. Чужим. Неправильным. - В сказках есть один очень распространенный сюжет. Когда кто-то просит помощи у таинственных Сил, чаще всего темных, они всегда требуют платой самое ценное, что есть у этого человека. Или то, что он первым увидит, вернувшись домой. Или то, что у него уже есть, но он сам пока об этом не знает. Словом, задается загадка, которая потом становится ловушкой. Потому что платой оказывается ребенок этого человека. Либо первенец, либо, наоборот, самый младший и самый любимый. Ты ведь знаешь, Альфонс, что в сказках самые младшие обязательно самые любимые? В жизни, правда, это далеко не всегда так...
Перед глазами все плыло. Запах духов Данте был слишком сильным и тяжелым.
- Ваш отец не оказался исключением из этого правила, - продолжила женщина, выпрямившись. - Хоть он и пытался как-то исправить свою ошибку... Так платой за наши первые перевоплощения стал наш первый ребенок. А тщетные попытки Хоэнхайма исправить это привели к появлению Энви. Ему мы потом сказали, что он умер, отравившись ртутью... но этот гомункул все равно как-то чувствовал правду, и возненавидел нас обоих, особенно Хоэнхайма. Но мой дорогой пресветлый возлюбленный снова совершил ошибку, которую не смог исправить, как ни пытался. Ты с самого рождения был предназначен в жертву Вратам, Альфонс, и они забрали тебя при первой возможности.
В висках что-то противно пульсировало, мешая сосредоточиться.
- Неправда... - выдавил Эдвард. - Ты лжешь!!
- Разумеется, ты можешь думать и так, но реальность от этого не переменится, - Данте чуть насмешливо улыбнулась. - Впрочем, ты пытался ее изменить. Вернул душу брата, хотя тело его так и осталось во Вратах. Однако, как ни странно, в итоге тебе удалось вернуть и тело! Вот только... Врата никогда не отдают полностью того, что забрали. Тело Альфонса изменилось, пока было там. Оно живет по какому-то собственному времени. Ему ведь должно быть сейчас пятнадцать, да? Однако выглядит он младше. И неизвестно, будет ли он вообще взрослеть... стареть... - женщина хозяйским жестом запустила руку в волосы Ала и взъерошила их. - Словом, идеальный вид все того же бессмертия, к которому, как я знаю, так стремился Грид. Пожалуй, я бы даже переселилась ненадолго в это тело, хотя обычно предпочитаю оставаться женщиной... Если б не две вещи. Первое - я не знаю, что произойдет с телом твоего младшего братишки в итоге. И второе – его тело теперь неразрывно связано с Вратами. Оно ключ от них, ключ к абсолютному знанию, скрывающемуся по ту сторону! И воспользовавшись ключом, это знание можно получить бесплатно! И даже не понадобится Философский Камень, а если его все же использовать, полученная Сила будет больше в десятки, сотни раз. Ну разве это не замечательно?!
Противная пульсация в голове только усилилась. Слова Данте доносились отдельно от смысла. В такт пульсации билась где-то в затылке какая-то дурацкая, отстраненная мысль: "Сначала Философский Камень, теперь ключ от Врат... И почему мне так не везет?.."
Ал опустил взгляд вниз и только сейчас заметил, что сидит почти в самом центре вырезанного прямо в плитке пола огромного, очень сложного и запутанного алхимического круга. Хищные завитки, линии и углы ему совершенно не понравились, поэтому он снова посмотрел на Данте.
Может, это и хорошо, что у него сейчас не получается нормально думать...
Улыбка женщины стала немного мечтательной:
- А если еще добавить то, что при должном умении из гомункулов можно преобразовать мини-Врата, прямой проводник энергии, и таким образом без потерь пройти сквозь Врата настоящие... Что ж, от третьего бестолкового мальчишки, находящегося здесь, тоже все-таки будет хоть какая-то польза, - она намеренно посмотрела в сторону прикованного Раса, который теперь неподвижно висел в своих кандалах, темные густые волосы полностью закрывали лицо.
Эдвард стоял, опустив голову, его заметно трясло, и его голос, когда он заговорил, звучал прерывисто, будто ему почему-то больно было говорить:
- Тебе не... кажется... что ты что-то... слишком... много болтаешь?
На лице Данте отразилось фальшивое удивление:
- А почему бы нет? Имею ведь я право поупиваться собственным долгожданным триумфом! Хотя, признаться, я не ожидала, что от вас будет столько хлопот... И потом, у меня так давно не было возможности поговорить на тему сокровенных алхимических истин с теми, кто поймет хотя бы половину!
- А по-моему, ты просто спятила, - сухо заявил брат. - Еще очень давно. Твой разум попросту остался в твоем первом теле.
Женщина сокрушенно поцокала языком:
- И все-таки ты очень невоспитанный мальчик...
- Раз уж у тебя вдруг такое болтливое настроение, тогда скажи лучше вот что, - мрачно перебил ее Эдвард. - Почему ты всегда хотела, чтобы кто-то другой создал Камень для тебя? Зачем все это дурацкое шоу с тайнами, ложными путями и Красным камнем, когда тебе изначально известно, как получить Философский камень, нужно только подыскать... - Эдвард скривился, - ...материал? Или у самой кишка тонка?!
- О, а неужели я не сказала тебе во время нашего предыдущего разговора? - снова притворно удивилась Данте. - Дело в том, что тело того, кто пытается создать Камень, само становится частью Камня наравне с жертвами. Именно поэтому мы с твоим отцом, когда создавали очередной Камень, сразу после этого переходили в новые тела.
Пару мгновений Эд молчал, потом прямо посмотрел на нее и криво усмехнулся:
- Все-таки я прав. У тебя самой кишка тонка. Без помощи Хоэнхайма ты ни на что не способна.
Женщина яростно зарычала, сжимая кулаки.
- Но ведь это все... нечестно, - неожиданно для самого себя очень тихо прошептал Ал.
Однако Данте все равно его услышала:
- Нечестно? - она громко рассмеялась. - Справедливость - такой же миф, как и Закон равноценного обмена. И в то, и в другое верят только глупые дети. Вы ведь отдали так много - и не получили ничего взамен. Исправить это помог только Философский Камень, который ты, Эдвард, так ненавидишь.
Брат разъяренно вскинулся:
- Неправда! Закон равноценного обмена - не миф. Только он немного... не отлажен. Кто-то платит за что-то, но его жертва никогда не пропадает впустую. Просто... ответную плату может получить кто-то другой, - тихо закончил он.
Костер у палатки негромко потрескивает. Усталый человек с заколотыми в хвост длинными светло-пепельными волосами и аккуратной бородкой поправляет очки и немного виновато улыбается.
- Как ты думаешь, я могу вернуть себе свое тело при помощи Философского Камня? - робко, нерешительно запинаясь, спрашивает Ал.
Отец отворачивается и тихо, со странной отстраненной задумчивостью говорит:
- Камень можно использовать для того, чтобы прикрепить душу к чьему-либо телу.
- Чьему-то телу? Нет, я имел ввиду... - пытается возразить Альфонс.
- Твое тело было потеряно при равноценном обмене... Ты должен был получить что-то в обмен на него.
- Получить что-то?..
- Если ты отдашь все, что ты получил, то получишь свое тело назад.
Ал вздрагивает и смотрит на собственные руки. Такие пустые и неуклюжие...
Что? Что он в итоге получил?..
Альфонс на мгновение закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на настоящем.
- Уж не собираешься ли ты теперь "отладить" этот закон, а заодно с ним и все мироздание? - ехидно поинтересовалась Данте, поправляя прическу.
Эдвард снова усмехнулся, на сей раз почти горько:
- Нет. В отличие от тебя я помню, что я всего лишь человек, и пытаться спасти целый мир не собираюсь. Но... кое-кто однажды сказал мне, что мы можем делать только то, что нам по силам. И кое-что я все же сделать могу.
Он медленно поднял руки, явно собираясь хлопнуть в ладоши...
…но не успел.
Смазанная тень внезапно метнулась откуда-то сверху, приземлилась чуть неловко рядом с замершим Алом - и стремительно бросилась на Данте.
Пара размытых взмахов, таких быстрых, что невозможно уследить за ними взглядом. А потом картинка застыла.
Откуда-то пришла совершенно сейчас неуместная ассоциация со статикой древних скульптурных композиций: женщина напряженно стояла, чуть прогнувшись в спине, и явно с трудом удерживала руки худого светловолосого парня, занесшего над ней кинжал.
Альфонс не сразу сообразил... не сразу поверил, что это был именно...
Ник. Тот самый Ник. Художник в ядовито-зеленом галстуке.
Только сейчас его было почти невозможно узнать. Ал видел лицо парня в профиль - абсолютно белое, решительное, застывшее в маске такой нерассуждающей ненависти, что становилось по-настоящему жутко.
- Грин!! - наконец прохрипела Данте. - Ты что, совсем рехнулся?! Твои враги - военные!..
Лицо Ника исказила холодная усмешка:
- Я действительно ненавижу военных за то, что они это допустили. Но виновата в смерти моего брата ты! Думаешь, я ничего не знаю?! Он просто случайно выяснил что-то насчет твоих планов, и ты приказала своим слугам убить его, - усмешка перешла в болезненную гримасу. - Брат... оставил дневник... в котором предвидел свою гибель...
Ничего не понимающий Эдвард изумленно застыл, не зная, что делать – и может ли он вообще что-то сделать... Ал с радостью объяснил бы ему, если б только сам понимал все полностью. И если был бы сейчас в состоянии заговорить.
Ник неожиданно усилил напор, заставив женщину прогнуться еще сильнее, и яростно прошипел:
- От вас, алхимиков, и вашей треклятой алхимии обычным людям один вред! Вы просто бессмысленно извращаете природу вещей... Было бы гораздо лучше, если б вас не было!!
- Все сказал? - внезапно холодно поинтересовалась Данте. - Тогда...
Она резко отпустила удерживаемые запястья парня и прежде, чем он успел шевельнуться, вонзила правую руку ему в грудь. С невероятной, невозможной легкостью пробила насквозь. Повернула руку против часовой стрелки и вырвала назад.
- Ты упустил тот ничтожный шанс, который у тебя, быть может, был из-за того, что я растерялась поначалу, - невозмутимо изрекла женщина, брезгливо вытирая пальцы о подол платья, но кровь успела надежно впитаться в бинты.
Ник пошатнулся, сделав шаг назад, с неверием и какой-то детской обидой посмотрел на дыру в собственной груди, прошептал:
- Аники... я должен был хотя попытаться... - и бесформенной грудой повалился на пол.
И все.
Так быстро и...
Так просто... Человеческая жизнь это вообще - так просто...
Данте усмехнулась, почти раздраженно стряхивая с пальцев ту кровь, которую не впитали ни бинты, ни ткань платья.
- Идиот, - хмыкнула она. - Ну и чего ты добился этой бессмысленной смертью?
Ал не отрываясь смотрел на упавшее тело, но видел не Ника. Перед глазами стояло самое жуткое воспоминание за всю его недолгую жизнь. Огромная, страшная дыра в груди... и медленно, неестественно медленно увеличивающееся пятно крови на полу... и вместе с этим пятном расплывается, уносится куда-то далеко, так невообразимо далеко, что невозможно вернуть, смутный силуэт с золотыми волосами... которые тонут в этом проклятом кровавом пятне. И все вокруг тоже тонет в чем-то вязком и красном.
Альфонс усилием воли заставил себя перевести взгляд на брата. Вот он, здесь, совсем рядом - но это не он лежит на полу в луже собственной крови!
На сей раз это не он.
На сей раз это всего лишь сторонний человек, улыбчивый художник-мститель, который, наверное, мог бы стать замечательным другом... но не успел...
Эдвард яростно оскалился, но прежде, чем он успел что-либо сказать, Данте продолжила:
- Досадно, что нас так невежливо прервали. Но вернемся к нашему разговору, - она неожиданно перестала улыбаться и резко приказала. - Хватит бессмысленной болтовни. Отдай мне Камень.
Брат опустил голову и левой рукой провел по предплечью правой, словно удостоверяясь, что она все еще на месте. А потом вдруг криво усмехнулся и взглянул на женщину с веселой злостью:
- Хочешь получить его? Он ведь тебе правда очень-очень нужен, не так ли?
Он медленно свел вместе ладони - на протезе опять мгновенно вспыхнули лиловые письмена - и усмехнулся еще шире.
Что... что нии-сан собирается сделать? Призвать какое-то оружие?
Но он ведь всегда был против того, чтобы использовать Философский Камень...
Данте занервничала, дернулась было вперед, но Эдвард уже хлопнул в ладоши и...
...так и оставил руки.
Алхимическая реакция началась. Протез засиял весь, таким нестерпимо ярким светом, что Ал даже на мгновение зажмурился. А когда снова открыл глаза, увидел, что металл механической руки отшелушивается... рассыпается на мельчайшие частицы, так похожие на седой пепел... и эти частицы с плавной неторопливостью опускаются на пол...
Эдвард, лицо которого на мгновение скривила болезненная гримаса, медленно сжал левую руку - единственную оставшуюся руку - в кулак и вытянул вперед. Вокруг него продолжала осыпаться металлическая пыль.
Алхимическая реакция была остановлена на стадии разрушения.
Как делал когда-то Скар...
Брат ухмыльнулся самодовольно и до невероятия пакостно:
- Ты его не получишь.
Данте почти задыхалась от шока.
А у Ала почему-то не получалось изумиться. Вообще внезапно все вокруг стало каким-то полудалеким и глухим, словно в густом тумане. Почему-то подумалось, что, должно быть, его душа уже просто отвыкла от этого тела. И ей в нем неуютно.
Шок Данте внезапно сменился абсолютной яростью, ее лицо исказилось до невероятия, став почти чудовищным. Она низко зарычала и резко взмахнула рукой.
Глаттони снова поднял голову, потянул носом и расширил пасть в гротескной улыбке. А потом стремительно кинулся на Эда, капая слюной.
Вдох...
Эдвард пошатнулся, но успел увернуться от столкновения. Гомункул пролетел мимо и врезался в стену совсем рядом с прикованным Расом, бывшим, кажется, без сознания.
...и выдох.
Глаттони потряс головой, снова кинулся на свою жертву, но опять промахнулся.
- И долго ты намереваешься так танцевать со смертью? - уже идеально спокойная Данте снова поправила прическу. - Ты не можешь нормально драться без своего протеза, тем более с таким противником. И алхимию ты теперь тоже использовать не можешь.
Гомункул еще раз тупо бросился к Эду, и опять пролетел мимо.
- Признаю, ты сделал то, чего я не ожидала, - продолжила женщина. - Так глупо уничтожил такую ценную вещь, стоившую многим, очень многим людям жизни, - она как-то по-змеиному улыбнулась, чуть прищурившись. - Но ты ничего этим не добьешься. У меня, знаешь ли, всегда есть запасной план.
Ал вздрогнул и посмотрел на стоявшую рядом женщину. От ее присутствия так близко становилось почти физически плохо.
От Данте струилась какая-то темная, тяжелая сила, пробравшая до костей.
- У меня ведь остались все ингредиенты для создания нового Камня. Осталось только найти достаточно способного идиота, который сможет его создать. Впрочем, у меня уже есть кое-кто на примете. Рой Мустанг - кажется, так зовут этого весьма перспективного генерала?
Эдвард подхватил с пола металлическую дубинку, выроненную тем алхимиком в глухом плаще, и огрел ей снова пролетевшего мимо Глаттони по затылку.
Чудовище обиженно взвыло.
Брат усмехнулся, не глядя в сторону Данте и Ала и сосредоточив все свое внимание на противнике, и произнес:
- О, так значит, этот самодовольный ублюдок все еще жив?
Альфонс удивленно моргнул. Голова раскалывалась и словно хотела уплыть куда-то в сторону.
Ах да, Эд ведь не знает, что происходило в Аместрис во время его отсутствия... для него все прервалось почти полгода назад в одном из соседних залов...
Данте недовольно скривила губы:
- Он убил моего самого способного слугу. Признаться, без него мне тяжело управиться со всей этой бестолковой машиной государства... И вообще, вы оба изрядно попортили мне жизнь, приведя в негодность большинство моих верных гомункулов.
Глаттони резко бросился на Эда, и на этот раз он не успел уклониться. Огромная туша обрушила его на пол, придавив сверху.
Ал почувствовал, что его сердце, и так работавшее как-то странно, с перебоями, замерло. А потом стукнуло куда-то в горло.
- Сначала я не хотела тебя убивать, - женщина задумчиво потерла подбородок. - Надеялась, что ты будешь служить мне... Но ты слишком строптив и не надежен. Хотя... у меня есть одна идея. Раз вы с этим Мустангом стали причиной гибели моих гомункулов, то почему бы вам не заменить их?
Глаттони внезапно приподнялся над полом и отлетел в сторону. В его пасть распоркой была вставлена железная дубинка.
Эдвард с трудом поднялся на ноги:
- Ха! И как ты себе это представляешь?
Данте пожала плечами:
- Я убью вас, а потом воскрешу. С Камнем это будет несложно. К тому же, - она внезапно наклонилась к Алу, обдав его тошнотворно сладковатым ароматом, и погладила по волосам, - у меня ведь есть такой замечательный ключ от тайн мира, которые хранят Врата...
Сердце стремительно упало вниз. И порвало поводок, на котором держалось в грудной клетке.
- Не смей его трогать!! - яростно рявкнул Эдвард, отвлекшись...
...а Глаттони выплюнул дубинку и с неестественной для такой туши скоростью метнулся вперед...
Как долго может длиться мгновение?
Пока срывается с апрельской сосульки капля воды...
Пока падает в фонтан осенний лист...
Пока тает на ладони снежинка...
Пока выпрямляется с довольной улыбкой четырехсотлетняя старуха в теле молодой девушки...
Пока между истекающим слюной монстром и одноруким подростком сокращается расстояние...
...в которое внезапно вклинивается какой-то смазанный темный силуэт.
Глаттони резко отлетел назад, оставив в полу глубокие полосы, и ошалело замотал головой.
Перед изумленным Эдвардом стоял... Рас. Темные волосы, взметнувшиеся крыльями, медленно опали на худые плечи.
Мгновение закончилось.
Паренек поднял руки, на которых звенели обрывки цепей - видимо, когда Глаттони врезался в стену рядом с ним, то повредил крепления кандалов, - и негромко, как-то по-особенному уверенно и мрачно произнес:
- Ты больше ни с кем этого не сделаешь.
(продолжение в комментах, ибо не влезло)
-
-
15.06.2006 в 22:42- Ты все еще смеешь перечить мне? Похоже, стоит оторвать тебе оставшиеся руку и ногу. Ты так хочешь помочь этим детям, которых так ненавидишь? Которые стали причиной всех твоих бед? Убили твою ненаглядную мамочку?
Сердце оборвалось окончательно. Наверное, ему так удобнее...
Глаттони хищно и злобно зарычал, и Рас перевел взгляд на него, продолжив еще более тихо:
- Я не смогу стать человеком. Я не могу быть обычным ребенком и жить с мамой... Но я не хочу, чтобы еще хоть кто-то испытал то же самое!
Он хлестнул цепями по носу подскочившего Глаттони и снова отшвырнул его.
Альфонс поджал колени к груди, стараясь занимать как можно меньше места. Он чувствовал себя какой-то бесполезной куклой.
Да ведь на самом деле от него никогда не было пользы. Он всем только мешался и создавал проблемы.
Его существование с самого начала было ошибкой...
Рас и Эдвард, не сговариваясь, подхватили концы цепей и накинули их на горло бьющегося в бешенстве Глаттони.
Думать было сложно. Не получалось как следует сосредоточиться на сумасшедшем вихре красок вокруг.
Что-то холодное коснулось его босой пятки. Опустив взгляд, Ал понял, что продолжавшее расти кровавое пятно одной своей струйкой-щупальцем успело достичь его.
Странно, а он всегда думал, что кровь должна быть теплой...
Ник лежал, неловко подогнув ногу. Выроненный кинжал отлетел совсем близко к Альфонсу.
Широко раскрытые глаза художника были похожи на зеленое бутылочное стекло.
- Разве это правильно - жить только ради мести?
Худой светловолосый парень замирает, потом, не оборачиваясь, коротко и как-то до неправильности спокойно и уверенно бросает:
- Да. Когда больше жить незачем.
Глаттони сдавленно захрипел, брызгая слюной, но Эдвард и Рас держали крепко. Данте явно начинала нервничать.
Ал медленно, нерешительно протянул руку и осторожно, словно что-то очень опасное и ядовитое, взял кинжал.
Даже Рас мог как-то помочь, хотя был совсем не обязан. А не просто отрешенно и безучастно наблюдал со стороны.
Если б только проклятое тело слушалось лучше!
Высокий седой мужчина с суровым лицом идет к лодке, но за шаг до того, чтобы ступить в нее, полуоборачивается и, намеренно глядя куда-то в сторону, негромко произносит, делая вид, что ему все равно:
- Я видел твои невидимые слезы, Альфонс Элрик. Ты человек, пусть и в таком теле.
Глаттони внезапно рванулся, и цепи разлетелись на отдельные звенья. Эдвард отлетел назад, упав на спину, Рас успел вовремя отскочить.
Ал поднес кинжал к глазам, чтобы рассмотреть получше. Простенькая резная рукоять из кости, хорошее, прочное лезвие, заточенное с обеих сторон. Насколько он понимал в оружии, это был очень качественный и дорогой экземпляр.
Жалко его пачкать...
Задумчиво поднеся кинжал к левому запястью, Альфонс с силой полоснул кожу, стараясь, чтобы порез был глубже.
Укол боли был каким-то кратковременным и очень далеким. Тело ощущалось, как...
Как чужое.
Впрочем, о том, какая она вообще - физическая боль - Ал уже почти не помнил. Ведь тело брата, пока был в нем, он старательно оберегал от любых, даже самых незначительных повреждений.
...а красиво. Аккуратные алые капли на почти белой коже. Словно рисунок красками.
- Я тоже напишу письмо! - маленькая очаровательная девочка с двумя косичками достает из ящика цветные карандаши и краски, раскладывает прямо на полу рядом с белым листом бумаги и, с детской непосредственностью улегшись на животе, начинает что-то сосредоточенно рисовать.
Ал осторожно опускается рядом и с бережной робостью - рука, хоть и ненастоящая, пустая изнутри, дрожит от напряжения - гладит ее по голове:
- Нина...
Девочка улыбается со счастливой беспечностью и весело смеется. Просто так. Потому что папочка и старшие братики рядом...
Глаттони и Рас сплелись в какой-то невероятный клубок, докатились до стены и там отскочили друг от друга в разные стороны. Потом Рас внезапно бросился на противника, невероятным кувырком ушел от удара и вспрыгнул ему на спину. Ударил кулаком в затылок, почти пробив кость, и подскочил вверх, зацепившись за стену. Глаттони оглушительно взвыл, после прямо по стене, словно гигантская безобразная муха, метнулся к противнику, но тот уже успел снова соскочить на пол, оставив в нем глубокую вмятину.
И все это - так быстро, что не успеваешь вдохнуть.
Битва не людей.
Эдвард пытался подняться, Данте молча наблюдала, скрестив руки на груди.
Ал недовольно нахмурился, вновь переводя взгляд на собственную руку.
Крови было слишком мало. Несколько багровых слез, медленно струившихся к сгибу локтя - и все. Порез почему-то быстро закрылся.
Он хотел было полоснуть вены вдоль - так точно будет больше крови. Но... нии-сану это ведь, наверное, не понравится...
Закусив губу, Альфонс с силой резанул ладонь сначала по линии жизни, потом наискосок, так, что получился странный скошенный крест. Кажется, здесь должно быть много капилляров...
На сей раз боль обожгла сильней и на мгновение позволила сосредоточиться и прояснить сознание.
Темноволосый мужчина в очках подходит к низкому забору, окружающему маленький заснеженный дворик, и приветливо машет рукой:
- Йо! Я пришел за вами. Сегодня ведь у тебя день рождения, верно, Эд?
Братья Элрики и Нина вздрагивают от неожиданности. Через секунду Альфонс поворачивается к брату и тихо произносит:
- А ведь правда...
- Откуда вы узнали? - в невероятном изумлении и неверии спрашивает Эдвард.
- Ну, я ведь работаю в следственном отделе, хоть по мне и не скажешь, - пожимает плечами подполковник. - Ладно, поехали ко мне. Нас ждет самая замечательная женщина на свете - моя жена! И, кстати, маленькая леди тоже может к нам присоединиться, - на его лице расцветает широченная искренняя улыбка. - Праздник всегда веселей, когда много народу!
Глаттони с невероятным грохотом спрыгнул вслед за Расом и успел ударить его в спину, после чего попытался укусить, но гомункул-мальчишка увернулся в последний момент, пусть и с трудом.
Альфонс не мог бы сказать, сколько уже продолжается эта схватка.
Категория времени стала очень абстрактным понятием.
Наверное, все происходило очень быстро. Все должно было происходить очень быстро.
Или же они все просто зависли в безвременьи в этом маленьком зале с вырезанным в полу алхимическим кругом?
Ал едва слышно зашипел от боли. Крови из ладони действительно хлынуло больше, крупные капли с глухим шлепком падали на пол и, словно живые, расползались в стороны. Алхимический узор всасывал их, впитывал мгновенно - хотя совершенно игнорировал кровь Ника - и буквально вытягивал из ладони Альфонса все больше и больше крови. Если так пойдет и дальше, то рука скоро посинеет.
Скар-сан... Нина... подполковник Хьюз...
Какие странные воспоминания. Интересно, почему именно сейчас?
- Больно? - мама смотрит на него так, будто мучительно больно ей самой, и немедленно хочется закричать, что все в порядке и что он порезался совсем не так сильно, и что вообще мама не должна за него так волноваться... но она бережно берет его пораненный палец и легким касанием губ убирает выступившую капельку крови.
А Ал может только смотреть на нее в беспомощном изумлении, чувствуя, как где-то глубоко в груди распускаются крылья невозможной, нестерпимой нежности.
Мама, мамочка... Как же... как же все так получилось?..
Быть может, потому что все эти люди сейчас мертвы - а мы не смогли ничего с этим поделать, не смогли никак помешать этому?
Получается, людям от алхимии действительно только один вред?..
Алхимический круг продолжал втягивать кровь, она бежала по нему, как по венам, окрашивая линии в багряный цвет.
Стоявшая почти в центре узора Данте была слишком увлечена схваткой гомункулов и ничего не замечала.
Вот и славно. Еще чуть-чуть и...
-
-
15.06.2006 в 22:43Не думать. Ни в коем случае не думать. Сосредоточиться на чем-нибудь другом.
С братом за эти пару минут ничего непоправимого не произойдет.
Главное - не отвлекаться. И надеяться, что и дальше будет везти.
Ал отбросил кинжал куда-то в сторону и зажал ладонь, пытаясь если не остановить, то хотя бы замедлить ток крови. По вырезанному в полу узору продолжал ползти багровый цвет. Словно многоголовый змей, который совсем скоро должен был укусить себя за хвост.
Данте внезапно окликнула Глаттони, велев ему остановиться, потом подозвала к себе. Монстр недовольно зарычал, но все же подчинился.
- Бестолковые дети, - презрительно скривилась женщина, потом коротко рассмеялась. - И этими акробатическими фокусами вы думаете впечатлить меня? Ха! Возможно, из этого что-нибудь и вышло бы, если б ты, Рас, сохранял свою полную силу. Но ты слишком давно не подкреплял ее Красным Камнем, и теперь совсем ослаб. Хоть этой ничтожностью и беспомощностью стал похож на глупых людишек, одним из которых ты так отчаянно хочешь стать.
Не ответив ни слова, Эдвард помог Расу подняться, хотя Ал видел, что брат сам с трудом держится на ногах.
А от него, Альфонса, мнившего, будто он способен позаботиться о старшем брате, может хоть чем-то ему помочь, - от него не было никакой пользы. И при этом он принес всем столько вреда и хлопот...
Данте с задумчивым видом постучала пальцем по нижней губе:
- Пожалуй, я не буду отдавать Глаттони приказ съесть тебя. Ты еще можешь пригодиться для создания-вызова Врат. А вот старшего сына моего дорогого Хоэнхайма, - она перевела взгляд на настороженного Эдварда, ласково улыбнулась и достала откуда-то из складок юбки маленький пистолет, - я убью. Сама. Безо всякой алхимии. Просто и надежно.
Время резко пошло быстрее - в песочных часах последние крупицы всегда осыпаются с значительно большей скоростью.
Женщина подняла пистолет, Эдвард начал движение в сторону, Рас потянулся за ним.
Багровый круг на полу замкнулся, и Данте наконец заметила его - но слишком поздно. Ал уже успел положить ладони на край узора, старательно игнорируя пульсирующую боль во всей левой руке.
Ключ, значит?..
- Простите, но я не позволю вам этого сделать, - очень тихо сказал он, прямо глядя в глаза женщине.
В следующее мгновение ее и гомункула поглотило едкое лиловое сияние.
Пытаясь оживить брата, Ал, не задумываясь, пожертвовал сотнями... нет, сотнями тысяч человеческих жизней, которые ему не принадлежали, которые он не имел права использовать. Сделать то, что он сделал сейчас, было не сложнее и не тяжелее.
Что такое еще всего лишь одна жизнь?.. Ведь человеческая жизнь - это правда так просто...
Но Альфонс знал, что к двум его самым страшным кошмарам - о той ночи и Энви, пронзающем насквозь грудь Эдварда, - отныне добавится еще один.
Прощальный взгляд Данте. И этот надрывный, на одной ноте, вой Глаттони.
Хищный лиловый свет резал глаза, и какая-то неведомая сила схватила за руки, жадно высасывая кровь из пореза, потянула за собой. И показалось, что сотни маленьких черных лапок оплетают его, словно паутина, затыкают рот, мешая кричать и дышать. Тяжелые взгляды сверлят затылок, стремясь проникнуть в самые мысли и переделать их по своему усмотрению.
Вечный вопрос - достаточно ли одной силы воли, чтобы выжить?..
Хоровод лиц, вихрь голосов - возмущенных, веселых, печальных, счастливых, знакомых и чужих - мозайка бытия, многие фрагменты которой безвозвратно утеряны. Альфонс отчаянно зажмурился, хотя невероятного труда стоило вспомнить, как правильно совершается это простое действие, и постарался сосредоточиться на режущей тупой боли в ладони, которая откуда-то невообразимо далеко доносилась смутным эхом. Невыразимо долгое мгновение стремилось к бесконечности, но вот лапки-присоски стали медленно, словно нехотя отцепляться. Врата, которые Ал видел нестерпимо ясно даже с зажмуренными глазами, втянули в себя чьи-то размытые фигуры и неспешно захлопнулись, и в щели меж их створками Альфонсу почудилась ехидная усмешка.
Темнота. Тихая и густая.
Хотя нет, на краю сознания послышался чей-то судорожный выдох.
Усталость и оцепенение. Шевелиться не то что лень - а просто невозможно. Становится смешно от одной мысли, что он может сейчас встать на ноги и куда-то пойти.
Вялая, почти безразличная мысль: "Интересно, а почему здесь так темно?" Ал не сразу сообразил, что он просто забыл открыть глаза.
Веки не желали шевелиться, словно залитые свинцом, но с третьей попыткой ему все-таки удалось их разлепить. И почти сразу же пришлось зажмуриться от яркого света. Второй раз он был осторожней и чуть приоткрыл только один глаз, дождался, пока удастся привыкнуть, и только тогда посмотрел по сторонам.
На самом деле, свет не был таким уж ярким. Все те же четыре факела по углам зала, да и то один почти потух. Но даже этого света вполне хватало, чтобы различить картину разрухи вокруг.
Одна стена - та самая, к которой был прикован Рас - почти обвалилась, по другим ползли широкие ветвистые трещины. Справа в оковах висела все еще без сознания - а может, уже без жизни?.. - темноволосая женщина в пышном бальном платье, покрытом толстым слоем пыли. У ее ног лежал наполовину заваленный обломками алхимик-прислужник Данте. В полу были неровные глубокие вмятины, и сам Ал сидел в такой же, самой большой. Алхимический круг полностью исчез, оставив после себя выгоревшее почерневшее пятно.
Ни Данте, ни Глаттони видно не было. Но пропало также и тело Ника. Словно не было никогда... Только у правой руки Ала лежал будто покрывшийся ржавчиной кинжал.
Неподалеку прямо на полу застыл в явно неудобной позе Рас, в шоке уставившийся на черное пятно на полу. Рядом с ним стоял, ссутулившись, Эдвард, зажимавший правое плечо ладонью, и в неменьшем оцепенении смотрел туда же.
А Альфонс почему-то почувствовал, что не может вдохнуть. Горло забил какой-то странный угловатый комок.
- А-ал, - наконец судорожно выдохнул брат, переводя шокированный взгляд на него. - Т-ты...
Альфонс зажмурился, решительно уперся в пол правой ладонью и попытался подняться, игнорируя яростные протесты всего тела.
"Не смотри на меня, нии-сан... Не смотри на меня так... Хотя - как еще ты можешь смотреть, если твой любимый младший брат - чудовище?.."
Он все-таки сумел встать, несмотря на дрожащие ноги. И даже выпрямился.
Сумел встать... Сама возможность этого правда кажется смешной!
А еще он смог заставить себя улыбнуться и взглянуть прямо в глаза брату:
- Нии-сан, - голос такой хриплый и тоже не хочет слушаться. - Мы делили все, хотя ты и пытался всегда взять большую часть на себя. А теперь... Моя очередь...
Вот именно, теперь его очередь взять себе самое тяжелое!..
Шок в глазах Эдварда внезапно сменился яростью, он нахмурился и почти прорычал:
- Придурок!! Ты что с собой сделал?! Совсем с ума рехнулся за время моего отсутствия, да?! А ну немедленно перебинтуй руку - мне абсолютно пофиг, чем! И ты еще вечно мне говорил, что, мол, я о себе позаботиться не могу! Да на себя посмотри, идиотина!..
Наступила очередь Ала ошарашенно смотреть на брата. Потом он перевел взгляд на собственную левую ладонь. Пальцы словно свело судорогой, а кожа побледнела до невероятия. И узоры-переплетения багряных струек на ней выделялись особенно ярко. Странно, крови ведь не должно бы оставаться так много - учитывая, сколько ее высосал алхимический круг...
Эдвард медленно выдохнул, успокаиваясь, и взглянул на брата почти жалобно:
- Ал... Нам и одного инвалида в семье хватит...
Альфонс удивленно моргнул, а потом, неожиданно для самого себя, сдавленно хихикнул.
Нет, это все-таки правда очень смешно, что он сумел подняться. Что они оба еще могут стоять...
Два абсолютных, но все же невероятно везучих идиота...
Вот только смеяться почему-то очень больно...
-
-
15.06.2006 в 22:43Генерал запнулся на середине шага и остановился под удивленно-настороженными взглядами братьев Элриков и гомункула, резко повернувшихся на шум. Пристально оглядел всех собравшихся... и громко хмыкнул, вытирая лоб тыльной стороной ладони:
- Похоже, я мог так не торопиться. Вы мастера по части того, чтобы творить невозможное. Если, конечно, у меня не двоится в глазах, - тут он криво усмехнулся. - Цельнометаллический, ты задолжал мне отчет... и не один.
Эдвард возмущенно фыркнул, уперев кулак в бок и глядя на начальство исподлобья:
- Мог бы для начала хотя бы поздороваться.
- О, правда? - искренне изумился Мустанг.
Брат глухо зарычал, и Ал поспешил вмешаться прежде, чем эти двое начнут выяснять отношения.
- Генерал, - немного нерешительно позвал он. - Как прошла... операция?
- Не так, как планировалось, но без особых потерь, - Мустанг пожал плечами, не обращая внимания на яростный взгляд Эдварда, которому явно не нравилось, что его игнорируют. - Заложников уже удалось отыскать и успешно освободить. Так что задерживаться здесь не имеет никакого смысла.
- А что... с вашим лицом? - спросил Ал и тут же смутился. Это ведь, наверное, не его дело.
Внезапно откуда-то возник глупый вопрос: "Интересно, а это больнее, чем изрезанная ладонь?" Впрочем, руки своей Альфонс вообще не чувствовал, так что особого представления о степени боли тоже не имел.
Генерал посмотрел на него удивленно, потом провел ладонью по левой щеке и так же непонимающе уставился на перепачканные кровью пальцы. Снова хмыкнул.
- Царапина. Один парень из этих Изгнанников оказался достаточно силен. Впрочем, это все было сущей детской забавой и игрой по сравнению с дракой с прежним Фюрером... А вообще, - он опять окинул внимательным взглядом помещение и остановился на уже почти пыхтящем от злости Эдварде, - что-то мне подсказывает, что главная битва не только за жизни заложников, но и за спокойствие во всей стране проходила именно здесь, - его усмешка стала еще более кривой. - Вечно вы во что-нибудь вляпываетесь! Бестолковые дети.
Ал ожидал, что тут-то брат и вспылит, но тот неожиданно выпрямился, ухмыльнулся широко со столь характерным для него видом "я-здесь-самый-крутой-и-не-вздумайте-с-этим-спорить" и воскликнул:
- Эй, разве так положено говорить с героями?! Мы тут ваши задницы спасаем, изничтожаем врагов государства... Кстати. Все хотел сказать тебе: с этой повязкой ты выглядишь полным идиотом!
Альфонс приглушенно ойкнул. Наверное, надо бы извиниться за брата перед генералом...
Мустанг удивился было, но потом его усмешка стала только шире:
- Что ж, теперь я действительно вижу, что Цельнометаллический вернулся.
Напряжение, натянутым полотном висевшее в воздухе, сорвалось куда-то вниз и пропало. И вместе с этим на Ала внезапно обрушилось опьяняющее облегчение и осознание, что все...
...закончилось...
Он повернулся к забытому всеми гомункулу, все так же сидевшему на полу, и улыбнулся:
- Рас... Есть кое-кто, кто очень ждет тебя.
Изумленный, почти ошарашенный взгляд был ему ответом, но Альфонс больше не стал ничего говорить и посмотрел на брата.
Все-таки Эдвард - действительно гений. И просто, самый важный, самый лучший человек на свете... несмотря ни на что...
Ал улыбнулся чуть виновато, чувствуя, как его затягивает куда-то серая воронка:
- Нии-сан... ты ведь не будешь меня ненавидеть?..
Ноги перестали держать, реальность уплыла почему-то влево, и Альфонс почувствовал, что медленно, невообразимо медленно падает в густую, вязкую темноту. Последним, что он слышал, был надрывный, отчаянный вопль брата:
- АЛ!!!
*
-
-
15.06.2006 в 23:52Повторюсь - это очень и очень здорово. Честно говоря, был страх, что это будет еще страшнее и ангстовее.
- Я возложила на себя эту миссию, оберегаю государство от хаоса... Вот только представляешь, как обидно: этого почти никто не ценит!
- А антиправительственный заговор - это тоже способ оберегать государство от хаоса?
Очень классно!) Именно такие фразы делают "злодеев" не картонными, а самыми натуральными. И вся предыдущая реплика.
- Один... человек как-то раз сказал мне, что одно тело вовсе необязательно значит, что в него заключена одна душа.
Данте попыталась было что-то ответить, перевела непонимающий взгляд с Эда на неподвижного Ала, потом снова на Эда и наконец выдавила:
- Что... Что все это значит? Как вы смогли?!
- Ну... мы ведь его дети, - Эдвард криво усмехнулся.
А я знаааал^__^ правда, не очень понятно, чем там душа занималась пока) И вот - весь кусок до того - как Ал возвращается в свое тело - просто гениальный. Расчудесный, друльно-свунный и так инкеректер, ооо!
Ты с самого рождения был предназначен в жертву Вратам, Альфонс, и они забрали тебя при первой возможности.
Обалденная идея. Про это, и про Энви. У меня были смутные мысли из этой области по поводу манги, я вчера по-моему упоминала-о том, что у Хоена с его детишками не все так просто, есть там бааальшой секрет в прошлом...
Твой разум попросту остался в твоем первом теле.
-ЛОЛ! Про болтливость злодеев так же гениально)
Как долго может длиться мгновение?
волшебный фрагмент
Дальше - о Расе - чудесный Рас=) Такой, как мувике, я его там особенно люблю))
А Ал может только смотреть на нее в беспомощном изумлении, чувствуя, как где-то глубоко в груди распускаются крылья невозможной, нестерпимой нежности.
Мама, мамочка... Как же... как же все так получилось?..
Вот здесь меня на слезы и пробило...
Этот вопрос - это вообще Вопрос всего. Всей темы. Всего Фма вообще. Вопрос, который сам себе каждый человек задает в вариациях "За что, господи", и так далее, обращаясь к самому-самому... И вспоминая по-настоящему светлый момент. Что бы чуууть-чуть вытравить тьму. Сорри... расписался.
И вообще, все флешбеки Ала, и рассуждения - великолепные.
А ну немедленно перебинтуй руку - мне абсолютно пофиг, чем! И ты еще вечно мне говорил, что, мол, я о себе позаботиться не могу! Да на себя посмотри, идиотина!..
Вот за это я так и люблю ФМА и отличные фанфики=))))
Встреча с Роем... Про повязку... Не могу, тут уже сползла с кресла от смеха -))))
И, я надеюсь, Ал просто потерял сознание от потери крови в конце... А про ненависть - это он так, вроде как убил кого-то, неудобно^^
-
-
16.06.2006 в 00:01Приносите. я Вам обещал весь кавай в жизни показать.
Уже купил новые маркеры...
И... спасибо. Вы знаете, за что.
-
-
16.06.2006 в 09:26*автор радостно хихикает над последними комментариями*
Честно говоря, был страх, что это будет еще страшнее и ангстовее.
Э? Это типа в контексте: всех зашибло камнями, хэппи-энд? %))
Ну не умею я полноценный ангст писать, не умею...
Именно такие фразы делают "злодеев" не картонными, а самыми натуральными. И вся предыдущая реплика.
Вообще-то предыдущую реплику мы долго правили от всего лишнего, а то получался какой-то жестокий стеб над Данте ^^"
Но если она все же вышла не картонной - я очень рада!
А я знаааал^__^ правда, не очень понятно, чем там душа занималась пока)
Ну, ты у меня вообще гений
А пояснения в эпилоге будут *)
весь кусок до того - как Ал возвращается в свое тело - просто гениальный. Расчудесный, друльно-свунный и так инкеректер, ооо!
Мрр... =^___^=
Обалденная идея. Про это, и про Энви.
Ну, меня еще со времени просмотра сериала этот вопрос сильно волновал... а то как-то совсем нечестно получилось...
-ЛОЛ! Про болтливость злодеев так же гениально)
Пасиба
Кстати, по-моему, про разум в первом теле - это твой копирайт
Дальше - о Расе - чудесный Рас=) Такой, как мувике, я его там особенно люблю))
Ну, собственно, таким и старалась его сделать %) Мальчик все-таки повзрослел...
И вообще, все флешбеки Ала, и рассуждения - великолепные.
*^^* А как я эти фрагменты по сериалу ловила...
И, я надеюсь, Ал просто потерял сознание от потери крови в конце...
Нет, я, как маньяк, писала семьдесят вордовских страниц только для того, чтоб как можно более зверски (и глупо) убить любимого героя!!!
А про ненависть - это он так, вроде как убил кого-то, неудобно^^
А, ну да, подумаешь - мелочь какая... Типа ты, братик, порешил Грида и рандомного чувака из второй (третьей?) серии, а я - Данте и Глаттони, тока-кока
Химура Кеншин
Зеллас, Вы, как всегда, великолепны...
И... спасибо. Вы знаете, за что.
Знаете, наверное, я просто плохо соображаю по утрам... но - честно не поняла, о чем Вы...
-
-
16.06.2006 в 09:34Вот. А про то, то это было тело Алика я догадалась еще в самом начале)) про то, что Эд оказался с Алом в одном теле- тоже догадывалась)))
А вот то, что главгадом оказалась Данте, меня слегка удивило
-
-
16.06.2006 в 09:37Няф, ты не думай, я тебя еще при встрече потереблю %))
А про то, то это было тело Алика я догадалась еще в самом начале))
Ну, это как-то особо и не скрывалось
про то, что Эд оказался с Алом в одном теле- тоже догадывалась)))
И с какого же момента ты об этом догадывалась? *) Там просто не все так просто (уж извиняюсь за тавтологию)...
А вот то, что главгадом оказалась Данте, меня слегка удивило я весь фик ждала какой-то новой супер-махо злодейки...
Э-э... Ну, по-моему, а) любая новая супер-махо злодейка - это будет смотреться вторично и отдавать повторением; б) любая новая супер-махо злодейка до Данте по крутости просто не дотянет *))
-
-
16.06.2006 в 09:51Нет, когда выяснилось, что Ал в теле Эда, я начала задумываться, куда же, собсно, мог попасть Эдичка...одним из вариантов было то, что он так и остался в собственном теле.
Не знаю, я как-то про Данте даже не думала, она вроде бы сдохла в конце сериала *_* так что этот вариант даже не рассматривался.)
-
-
16.06.2006 в 10:09ну, мне с моим цельнометаллическим мозгом и девичьей памятью...
Э... Не понял, к чему это было ^^"
когда выяснилось, что Ал в теле Эда, я начала задумываться, куда же, собсно, мог попасть Эдичка...одним из вариантов было то, что он так и остался в собственном теле.
А-а... Ну тогда ждите эпилога %))
Не знаю, я как-то про Данте даже не думала, она вроде бы сдохла в конце сериала *_* так что этот вариант даже не рассматривался.)
Гы-гы, на то и было рассчитано
-
-
16.06.2006 в 12:31Ну не умею я полноценный ангст писать, не умею..
если полноценный ангст - это со смертями или новыми травмами главных героев, съезжания с катушек и пр.и пр. - то и не надо этого уметь) Во всем нужен баланс. Тут, имхо, вся чернуха-веселуха на уровне сериала сбалансирована, оттого и рулит)
Ну, ты у меня вообще гений
мряф)
Кстати, по-моему, про разум в первом теле - это твой копирайт
Да ты что... *упал под стол от смеха* Хахаха, ну супер тогда XDDDDD
*^^* А как я эти фрагменты по сериалу ловила...
А, вот ты для чего это все пересматривала... Очень точно и живо вышло...
Нет, я, как маньяк, писала семьдесят вордовских страниц только для того, чтоб как можно более зверски (и глупо) убить любимого героя!!!
нууу...
-
-
16.06.2006 в 17:13Шайрен ты ку4пился на супер-махо-новую злодейку?! Не верю!
Эваз Эльфрик А по мне - так обычный обморок, я сразу матушке сказала, что на это уж точно не куплюсь!
-
-
16.06.2006 в 21:07-
-
17.06.2006 в 17:10-
-
19.06.2006 в 18:34-
-
20.06.2006 в 16:36Эваз Эльфрик
Тут, имхо, вся чернуха-веселуха на уровне сериала сбалансирована, оттого и рулит)
Мрр, я старалась хоть этим в канон попасть
А, вот ты для чего это все пересматривала... Очень точно и живо вышло...
Имено затем и пересматривала... Теперь у меня есть файлы, в которых просто дословно законспектироны многие диалоги из сериала, хотя некоторые так и не пригодились %) Хотя поначалу был вариант флэшбеки придумать (например, с Хьюзом сначала планировалось - и вроде даже какой-то огрызок остался - что он приходит навестить Эда в больницу).
выглядит это так, как будто его Врата опять куда-то потащили)
Гы, это мы лучше для продолжения оставим
imaginary
Мяф, мазоку пополз смотреть =^___^=
-
-
20.06.2006 в 22:09Теперь у меня есть файлы, в которых просто дословно законспектироны многие диалоги из сериала, хотя некоторые так и не пригодились %) Хотя поначалу был вариант флэшбеки придумать
А диалоги можно было бы из файла субтитров вытащить дословно^^""
-
-
20.06.2006 в 22:09Я на дивидаке-телевизоре смотрела, там, сама понимаешь, титры от картинки особо не отделишь ^^"
-
-
20.06.2006 в 22:12Дивидак... *запоминает* *)
-
-
20.06.2006 в 22:15Я просто к тому, если файл субтитра подрукой бы был)
Ну, так вот уж получилось *пожала плечами*
Дивидак... *запоминает* *)
Эм?..
-
-
20.06.2006 в 22:17